– Ты считаешь, что я приехал из-за визита императорской четы, дочка? – Полетаев отложил газету в сторону и теперь внимательно смотрел дочери в лицо, тон его был спокоен, а доводы серьезны. – Если что и повлияло на мое решение вернуться, так это исключительно состояние души моей. Поверь. Внешние обстоятельства, даже такой важности и редкости, вовсе не имели никакого значения в моем давешнем состоянии. Не буду грешить, говоря, что никто из людей, их слов, действий и поступков не повлиял на осознание мной всего со мной происходящего. Нет. Но, тогда за мое сегодняшнее прибытие, дочка, ты скорей должна благодарить одну даму.
– Что за дама, папа? Ты там завел знакомства?
– Завел, дочь. А дама довольно неприятная. С характером жестоким и удивительным умением портить жизнь близким. Она даже как-то расцарапала мне лицо. Я очень благодарен ей!
– Ты шутишь, папа? – Лиза нерешительно улыбнулась уголком рта.
– Нет, Лиза, вовсе не шучу. Мы обо всем поговорим с тобой чуть позже, давай не будем в первый вечер и сразу о тяжелом. А благодаря той женщине, я многое понял про свою жизнь.
– Почему о тяжелом, папа? – Лиза потупила взор, понимая, что снова всплыли воспоминания о ее проступке. – Неужели, я так осложнила твою жизнь, что…
– Нет-нет, Лизонька! – перебил ее Андрей Григорьевич. – Вот я и не хотел сегодня заводить эту тему, потому что разговор на ходу только ранит, а на обстоятельную беседу мне сейчас не собраться. Да и не время. Я хочу пока насладиться тем, чего сам лишил себя на долгий срок. Давай пить чай и ни о чем плохом не думать. Могу только сказать, что я во многом виноват перед тобой, девочка моя. Прости меня, дорогая.
– Ты, папа? – Лиза почувствовала, что сейчас заплачет. – Что ты, папа!
– Ну, вот, я же говорил, – вздохнул Полетаев. – Давай отложим это на потом, дочь? Расскажи лучше про себя. А то ты все про Митю, да про Наталью Гавриловну. Рад за них. Как ты-то тут живешь-поживаешь?
– Поживаю, папа, – Лиза стряхнула рукой непрошенную слезинку и улыбнулась. – Про кого же мне еще говорить, если я только вернулась из Лугового? Могу еще про Гаврилу Игнатьевича рассказать. Ох, и досталось же Мите!
– Ну, это известный воспитатель! – захохотал Андрей Григорьевич. – А все-таки сама? Как ты сама тут? С Егоровной ладили? Музыкой занималась?
– Ой, папа! – встрепенулась Лиза. – Я ж с тобой вовсе все позабыла! Я же на званый вечер сегодня была приглашена. Да уж теперь поздно.
– К кому, Лизонька?
– Помнишь даму на пикнике, вы все беседовали с ней? Удальцова?
– Как же, как же!
– Так ее племянница Таня меня звала музицировать, мы в одном классе учились.