– Вы понимаете, что вы натворили, девица? Сейчас не только мои гости, но и все проживающие в отеле подняты на ноги! – он был бы уморителен в своем парчовом кафтанчике и клюватой маске, если бы не наводил такой холодный ужас свистящим своим голоском и поблескивающими сквозь прорези глазками. – Кто-то уже додумался телефонировать в полицию, с минуты на минуту они будут здесь! Что велите мне делать? А?
– Прежде всего, не орать! – Сергей вышел вперед, заслонив Таню, которая уже успела расстегнуть часть застежки на платье. – Не смейте, милостивый государь, повышать голос на мою сестру! Ей сегодня нанесли оскорбление, и, если Вы забылись, то я о своем дворянском происхождении помню. Вы желаете дуэли?
– Да бог с Вами, – дал отступного гном. – Но, что же делать, что делать? Какая дуэль! Мы тут все того и гляди в острог загремим. Боже! Чтобы я еще хоть раз поддался на уговоры этих столичных вершителей судеб! Пьяные явились, как извозчики. Простите, девица. Это, так сказать, издержки… Но что же делать? Что делать? – Он подошел к окошку и, отодвинув край портьеры, посмотрел во двор. – Ну, все. Вот и они. Теперь никому не удастся выйти незамеченным, мы пропали.
– Вы можете пропадать, сколько Вам угодно! – наполнялся гневом Сергей. – Я к полиции не выйду и к сестре никого не допущу! Это гостиница или что? Это моя территория. На каких условиях вы снимали номера? Никаких имен! Не будут же они ломать двери мирных граждан? Пойдите вон, раз не можете оградить нас. Обратитесь к своим «вершителям», пусть они Вас и спасают со своих горних вершин!
– Ах, Вашими бы устами, да мед пить, молодой человек! – барон вздохнул. – Боюсь, за нынешнее разоблачение их инкогнито, или хоть за угрозу оного, они с меня шкуру спустят, а не спасут. Что же делать? И показной сеанс сорван!
– А какие, черт возьми, у них могут быть к нам… к Вам претензии? – Сергей развернул сестру лицом к дверям спальни, подтолкнул туда и без слов закрыл за ней дверь. – Общеизвестно, что, если поцеловать спящую принцессу, то она оживает. Нечего роптать на неизбежное! Сказка есть сказка. Получите!
– Сказка, сказка, – с сожалением бормотал Корндорф, расставаясь со своим детищем. – А как было задумано! Теперь все прахом. Ах, ты, господи! – он прижал свою лапку ко лбу. – Надо же хоть венец спасти, такие деньжищи вложены. А гроб! Боже! Что будет, когда полиция увидит гроб!
Он выбежал в коридор, Сергей неохотно последовал за ним. В комнате-тереме все было в разоренном состоянии, как они ее и оставили. Корндорф схватил и прижал к груди тяжелую самоцветную корону и с сожалением смотрел на неподъемное хрустальное ложе.