– А ты не поддавайся, раз явного повода нет! – Лева уже прикидывал в уме, как выкроить время для поездки в Москву, оставлять друга одного в таком раздрае ему не хотелось. – А что твои другие дела? Партнеры? Товарищество, как понимаю, процветает? А остальные ваши пайщики? Как сам Андрей Григорьевич?
– Да вроде везде ладно, а как предчувствие какое, – потер грудь в районе сердца Савва. – А Полетаев, действительно, уже несколько дней не появлялся. Спрашивали его тут, по Товариществу-то тоже кое-какие договоры возобновлять пора, их же он подписывать должен. Да ничего, время терпит. К четвергу, думаю, объявится!
***
– А! Я догадался! – Сергей осторожно улыбнулся барону, продолжая странный разговор на палубе. – Вы из тех пациентов тихих клиник, которых во времена примерного поведения отпускают побыть среди общества? Так, видимо, настало время сообщить тем, кто над вами надзирает, что уже пора возвращаться?
– Не ерничайте, молодой человек! – барон, прикрыв глаза, подставлял лицо жаркому солнцу. – Я надеюсь еще на долгие дружеские отношения с Вами, а при благоприятном стечении обстоятельств – и на сотрудничество.
– Вы пошлый, стареющий сатир! – Сергей уже не скрывал своей брезгливости к собеседнику. – Вы позволили намекать мне на роль сутенера при собственной сестре? Идите Вы к дьяволу! Или я вынужден буду позвать стюардов.
– Нет, молодой человек! – барон был абсолютно спокоен. – То, что Вы до сих пор никого не привлекли к нашей, так сказать, интимной беседе, а Ваш покорный слуга остается невредим по эту самую минуту, а не плещется где-то в волнах далеко за кормой – все это подтверждает то, что я в Вас не ошибся. И я не сатир. Я – волшебник! Я – исполнитель желаний. Я – маг! Я многое могу.
– Вы – сумасшедший! – Сергей разглядывал мерзопакостного субъекта теперь с каким-то даже болезненным любопытством.
– Так вот, в непорочности одной благородной девицы, не станем лишний раз упоминать ее имени, я уверен практически абсолютно. И Вы зря вспылили, предполагая мои сомнения в этом. Это условие даже является желательным в моих намерениях, – продолжал свои гнусности старый гном.
– Да замолчите же Вы когда-нибудь! – уже совсем озлобился такой бесцеремонностью Горбатов, все глубже проникаясь пониманием того, что они находятся в замкнутом пространстве, и что до прибытия ему придется находиться в непосредственной близости от этого мерзейшего совратителя. Либо нужно было уже прямо сейчас предпринимать те самые действия, коими он грозил паскуднику, но на которые ни сил, ни желания в себе не чувствовал. Не вызывать же старикашку, в самом деле, на дуэль? Хоть в каюте запирайся! Тьфу, гадость какая! Вот принесла же его нелегкая!