ЭТО ЛУЧШИЙ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК КУРИЛЬЩИКУ – МЯГКИЙ ВКУС И НИКАКОГО ТАБАЧНОГО ПЕРЕГАРА, гласила надпись, а рекламный герой заворачивал блок в цветную бумагу, собираясь порадовать гостинцем кого-нибудь вроде Барри Голдуотера или Ричарда Никсона.
Мисс Джойс сидела в правом от меня углу, где освещение было лучше, а слева от меня располагалась мисс Амбросия, чрезвычайно легкомысленная и ужасно несобранная девица лет двадцати пяти, которой нравилось ошеломлять меня безудержным заигрыванием и неустанными рассказами о своих бесчисленных постельных подвигах. Обычно у нее в запасе было пять как минимум мужчин, от бармена до хозяина танцзала и от жокея до претендента на российский трон, и она бесстыдно ими жонглировала, словно циркачка-нимфоманка. Каждый месяц неизменно выдавался день, когда она рыдала за столом, заявляя, что «погубила себя» и теперь ни один мужчина ее не захочет, но к полднику вдруг настораживалась и стремглав мчалась в туалет, откуда возвращалась благостная и сообщала о приезде тетушки Джемаймы, которая погостит несколько дней и которой она несказанно рада. Однажды я недоуменно спросил, где проживает ее тетушка, которая ежемесячно ездит в Дублин как на работу. Все вокруг заржали, а мисс Джойс сказала, что тетушка Джемайма некогда регулярно навещала и ее, но последний раз пожаловала еще во время Второй мировой войны, о чем она ни капли не жалеет.
Последний наш сотрудник, мистер Денби-Денби, сидел прямо напротив меня, и я, подняв голову, всякий раз ловил на себе его пристальный взгляд киношного убийцы, размышляющего, как лучше выпотрошить свою жертву. Этакий живчик лет пятидесяти с лишним, он носил цветастые жилеты и под стать им галстуки-бабочки, а его интонации и манеры полностью совпадали с традиционным представлением о гомосексуалисте, хотя он, конечно, не признался бы в подобной ориентации. Волосы его цвета жухлой соломы (или скорее шартреза) топорщились в начесе, а брови оттенком соперничали со зрелой кукурузой. Яркость своей шевелюры он обновлял с регулярностью визитов тетушки Джемаймы к мисс Амбросии и тогда на службу являлся буквально светящимся, от чего все мы давились смехом, а он смотрел на нас вызывающе – дескать, попробуйте сказать хоть слово. Однажды от изумления я чуть не упал со стула, узнав о существовании миссис Денби-Денби и выводка из девяти (!) младших Денби-Денби, которые с потрясающей бесперебойностью появлялись на свет с середины тридцатых до конца сороковых годов. Представить, что он совокупляется с женщиной, было трудно, однако же это произошло девять (!) по крайней мере раз, что окрыляло надеждой касательно моего собственного будущего.