– Я слышала, твоя бедная матушка тоже скончалась? – спросила Лиззи, девица старше матери, когда они вдвоем мыли посуду.
– Да. Несчастный случай, просто кошмар.
– А говорили – рак.
– Ну да. В смысле, кошмарное несчастье, что она заболела.
– Говорят, рак передается по наследству, – сказала Лиззи, которая, видимо, была душой любой компании. – Не боишься, что и с тобой такое случится?
– Я об этом как-то не задумывалась. – Мать замерла с тарелкой в руках. – Вот зачем ты сказала, теперь я вся изведусь.
На секунду, рассказывала мама, она и впрямь испугалась, но потом облегченно выдохнула, вспомнив, что ее мать, моя бабушка, жива-здорова и живет себе с мужем и шестью безмозглыми сыновьями в двухстах тридцати милях от Дублина.
В середине августа миссис Хеннесси вызвала мать в свой кабинет и сказала, что ей надо уволиться.
– Из-за того, что утром я опоздала? – спросила мама. – Так ведь первый раз за все время. Понимаете, я уже собралась на работу и вдруг на улице вижу мужика с такой рожей, словно он изготовился меня убить. Я побоялась выходить одна. Поднялась наверх и минут двадцать следила за ним в окно, пока он не убрался в сторону Графтон-стрит.
– Опоздание тут ни при чем, – покачала головой миссис Хеннесси. – Ты всегда была пунктуальной, Кэтрин, не то что другие. Нет, просто я считаю, что пора, вот и все.
– Но я еще не скопила денег на оплату жилья и приданое ребенку… – начала мать.
– Я все понимаю и сочувствую, но посмотри на себя – ты уже прям как бочка. Тебе осталось-то всего ничего. Признаков еще нет?
Мама помотала головой:
– Пока нет.
– Дело в том, что… Да сядь ты ради бога, с таким грузом нельзя стоять. Дело в том, что я получаю жалобы от некоторых депутатов.
– На меня?
– На тебя.
– Но я очень вежлива со всеми, кроме одного придурка из Донегола, который всякий раз норовит прижаться ко мне и называет своей подушкой.
– А то я не знаю. Или я не следила за тобой эти три месяца? Место осталось бы за тобой пожизненно, если б не иные, так сказать, обязанности, которые вскоре у тебя появятся. О лучшей официантке нельзя и мечтать. Ты рождена для этой работы.
Мать улыбнулась, решив принять это за комплимент, хоть и сомнительный.
– Жалуются не на манеры, а на твой облик. Мол, вид сильно беременной женщины мешает насладиться пирожным.
Мать рассмеялась:
– Вы меня разыгрываете?
– Так они говорят.
– А кто это говорит? Можете их назвать, миссис Хеннесси?
– Нет.
– Кто-то из «Может Быть»?
– Я не скажу, Кэтрин.
– Или партийцы?
– Понемногу и тех и других. Партийцев из «Солдатов судьбы», если уж честно, больше. Ты же их знаешь. «Синие рубашки» не столь привередливы.