– О господи, – вздохнул я.
– Что? – спросил Игнац.
– Никаких осуждений. Что она хотела этим сказать?
– Ничего.
– Да нет, хотела. Ты просто не желаешь это понять.
– Почему ты ее невзлюбил? – Взгляд его стал несчастным. Безгранично добрый, Игнац страдал от наших с Эмили конфликтов и взаимной неприязни.
– Она тебе в матери годится, вот почему.
– И вовсе не годится.
– Ну в старшие сестры или моложавые тетушки. Не говоря уж о том, что она твой преподаватель.
– Ничего подобного! Она работает на другом факультете.
– Все равно. Это недопустимо.
– С нею я счастлив.
– Она тобой помыкает.
– Как и ты.
– Я имею право. Я тебе вместо родителя.
Игнац улыбнулся и покачал головой:
– Ты не видишь в ней хорошего.
– А что в ней хорошего, если она совращает своих студентов?
– Я не ее студент, сколько раз повторять-то?
Я отмахнулся. Все это пустая трата слов. Я знал, что хочу сказать, но не умел себя выразить. И еще не хотел, чтобы он рассердился.
– Ты замечал, как она смотрит на нас с Бастианом? – спросил я. – Как говорит с нами?
– Да нет вроде. А что она сказала?
– Нет, ничего такого… – начал я.
– Если она ничего не сказала, ты, значит, просто выдумываешь?
– Она не уважает нас. Нашу жизнь втроем.
– Неправда! Она знает, как много вы для меня сделали. И ценит это.
– Она считает предосудительным, что мы тебя приютили.
– Вовсе нет.
– Да она чуть ли не впрямую мне об этом сказала! Что она о тебе знает? В смысле, о твоем прошлом.
Игнац пожал плечами:
– Все.
– Все абсолютно? – Я подался вперед, сердце мое пропустило такт.
– Нет, конечно. Про то… нет…
Мы никогда не говорили о том, что произошло перед нашим отъездом из Амстердама. Наверное, каждый из нас вспоминал те давние события, но только про себя.
– Обо мне она знает все, – сказал Игнац. – Кем я был, чем занимался. Я этого не стыжусь.
– И правильно делаешь. Только выбирай, кому рассказывать о том времени. Если о тебе известно слишком много, ты даешь оружие против себя.
– Я не люблю секреты.
– Дело не в секретах, а в осмотрительности. Кое-что держи при себе.
– Зачем? Если я с кем-то сближаюсь, меня можно расспрашивать обо всем, а мое прошлое – часть моей жизни. Если кому-то оно не нравится, бог с ним, мне все равно. Но я не буду лгать о себе и своих поступках.
Он, конечно, не хотел меня ранить. О моем прошлом он знал очень мало – о юности во лжи и уж тем более о горе, причиненном стольким людям. Но пусть оно так и останется.
– Если ты и впрямь хочешь отправиться в Дублин, попытать счастья в Тринити-колледже, я, пожалуй, мог бы тебя сопровождать. – Идея слегка ужасала, но я ее высказал. – Можно поехать втроем.