– Знаете, она ни о чем не спрашивала. А меньше знаешь – лучше спишь.
– О господи!
– Что?
– Еще скажите, что вы с ней собираетесь пожениться.
– Да, собираемся. В июле. Если карта ляжет, на свадьбу заполучу премьер-министра с женой.
Я рассмеялся:
– Ну вы ловкач! Но зачем, скажите на милость, вам жениться, если вы гей?
– Я уже сказал, я…
– Враг ярлыков, я помню. Но давайте одним ненадолго воспользуемся. Зачем вам жениться на несчастной девушке, если вы гей?
– Потому что мне нужна жена, – заявил он безапелляционно. – Этого ждут мои избиратели. Этого ждет партия. Без супруги и детей я ничего не добьюсь.
– А с ней-то как? – спросил я, сознавая, что не мне бы возмущаться. Но, справедливости ради, за двадцать один год после собственной свадьбы я никого не обманул касательно моей ориентации.
– Что – с ней? О чем вы?
– Вы готовы разрушить жизнь человеку, потому что вам не хватает смелости сказать о себе правду?
– Чем же это я ее разрушу? – Недоумение его казалось искренним. – Если все сложится, с государственным визитом мы с женой посетим Букингемский дворец, Белый дом и другие правительственные резиденции. По-вашему, это загубленная жизнь?
– Да, если рядом с вами нелюбимый человек.
– Но я люблю ее. Она расчудесная. И она меня любит.
– Ладно, поверю на слово.
– Не понимаю, чего вы так всполошились. Вас-то не заставляют на ней жениться.
– Верно. Каждому свое. Поступайте как знаете. Давайте закончим и пойдем отсюда.
– Понял, – улыбнулся он. – Ко мне нельзя. Но вы живете один, верно?
– Да, и что?
– Идем к вам?
– Зачем?
– А как вы думаете?
Я разглядывал его.
– Надеюсь, вы не рассчитывали провести со мной ночь?
– Нет, конечно. Уж не всю ночь. Пару часиков.
Я помотал головой:
– Спасибо, нет.
– Шутить изволите? – Он вправду растерялся.
– Ничуть.
– Но почему?
– Во-первых, мы едва знакомы…
– Ой, тоже мне причина!
– Возможно, не веская. Но у вас есть девушка. Виноват, невеста.
– Которая ни о чем не ведает.
– Нет, Эндрю. В эти игры я больше не играю.
– В какие?
– Я не хочу участвовать в обмане. И без того долго лгал и таился. На эту дорогу я уже не сверну.
Эндрю улыбнулся, убежденный в неотразимости своего обаяния:
– Не хочу на этом заострять внимание, Сирил, но вам якобы сорок девять, а мне всего тридцать четыре, и я преподношу вам себя на блюдечке. Неужели вы откажетесь от такой возможности?
– Боюсь, да. Сожалею.
Эндрю долго молчал, переваривая мой отказ, потом покачал головой и рассмеялся:
– Ладно, воля ваша. – Он встал. – Вечер пропал зазря. Вы профукали классное наслаждение, приятель, больше сказать нечего. Ко всему прочему, у меня огромный член.