Бриджит, Мэри-Маргарет и меня привезли в участок на Пирс-стрит, где девушек усадили в коридоре, а меня отвели в отдельную комнату. Я спросил, почему так, и мне ответили: дабы оградить девиц от приставаний на полицейской территории. Не знаю, что в моей внешности выдавало половозрелого насильника, но я, как ни странно, счел это комплиментом. Мне дали чашку чересчур сладкого теплого чая и початый пакетик бисквитов; лишь когда дрожь моя стала стихать, я понял, что трясло меня с той самой минуты, как машина с Джулианом в багажнике умчалась с Уэстморленд-стрит. Почти час я сидел в одиночестве, а потом дверь отворилась и, к моему изумлению, на пороге возник мой приемный отец.
– Чарльз?
Я встал и подал ему руку – рукопожатие он предпочитал всем другим видам приветствий. На похоронах Мод я хотел его обнять, но он шарахнулся от меня как от прокаженного. Мы не виделись несколько месяцев, и он стал еще смуглее, словно только что вернулся из южного отпуска. Шевелюра его, уже обретавшая благородную седину, претерпела разительную перемену и вновь была иссиня-черной.
– Что ты здесь делаешь?
– Сам толком не знаю. – В тюрьме Чарльз провел два года, размышляя над своими налоговыми махинациями, но сейчас огляделся с таким интересом, словно впервые очутился в полицейском изоляторе. – Когда в банк пришли фараоны, я, надо сказать, маленько струхнул. Решил, опять по мою душу! Но оказалось, тебя задержали, и на твоем допросе должен присутствовать родитель или опекун, а я, выходит, всех ближе к этой роли. Как ты вообще, Сирил?
– Так себе. Пару часов назад моего лучшего друга похитили и куда-то увезли. Я даже не знаю, жив ли он.
– Паршиво, – покачал головой Чарльз. – Ты слышал, Шон Лемасс стал новым премьер-министром? Как он тебе? Мне не нравится, что он так сильно напомажен. Вид какой-то зловещий.
Тут с чашкой чая и папкой в руках в комнату вошел пожилой полицейский, представившийся сержантом Каннейном.
– Вы отец мальчика? – спросил он, усаживаясь.
– Приемный отец, – уточнил Чарльз. – Сирил не настоящий Эвери, что по нему и видно. Мы с женой усыновили его младенцем, совершив акт милосердия.
– Ваша жена сейчас тоже прибудет?
– Случись это, я был бы потрясен. Несколько лет назад Мод умерла. Рак. Она одолела опухоль в слуховом канале, но позже та захватила язык и гортань – и всё. Занавес.
– Мои соболезнования, – сказал сержант, но Чарльз отмахнулся:
– Пустяки, пустяки. Время – лучший лекарь. Кроме того, у меня были запасные варианты. Однако что стряслось, сержант? По радио я кое-что слышал, но в целом пребываю в неведении.