– Ага, точно! – согласилась Марина. – Хотя кто ее знает, она вообще странная. Помнишь, как на рисунке на нее доораться никто не мог? Я еще подумала, может, в наушниках, а на самом деле нет, только когда рисует, вообще ничего и никого вокруг не видит и не слышит!
– А, прикол был со слуховым аппаратом! – хихикнула Ксюша. – Николай Федорович вообще молодец, она так покраснела сразу! Подумал, что она слабослышащая!
Девчонки прыснули со смеху, стараясь заглушить свой хохот шуршанием пакетов. Правда, Светлана, про которую они сплетничали, даже не посмотрела в их сторону. Наверно, они вспоминали какой-то эпизод, связанный с ее привычкой уходить в себя во время работы. Я догадалась, что преподаватель рисунка как-то неудачно предположил, что у Светы проблемы со слухом, а она, понятное дело, сильно смутилась.
– Не знаешь, кстати, как ту тощую монашку с третьего курса зовут? – спросила Марина. – Он ее тоже вечно просит остаться после занятий, то ли она вообще ничего не успевает, то ли Роман на нее все-таки запал.
– То ли Маша, то ли Аня, – напрягла память Ксюша. – Ты про ту длинноволосую, которая доска?
– Ну да, про кого же еще! Мышь бледная, ходит, как привидение, прикинь, она, по-моему, с собой везде молитвенник таскает! Я, когда подглядела в столовой, что за книжку она постоянно читает, так вообще подумала, что умом тронутая!
– Аня вроде, – неуверенно сказала брюнетка. – Неужели ты думаешь, что Роман с ней крутит? Он же не псих и не фанатик религиозный, нормальный мужик, на что ему монашка-то сдалась?
– А почему бы и нет? – пожала плечиком Марина. – Он же любит производить впечатление, помнишь его «красим заборы»? А, ты ж на курсы перед поступлением не ходила… Он у нас живопись вел, там куча всякого сброда ходила, их на кружево вроде определили. Сидим, значит, пишем натюрморт с желтой драпировкой. Возле меня девчонка, которая все желтым закрашивает, прям без всякой палитры, мажет себе, и все. Роман к ней подходит и начинает в голос петь: «Красим, красим мы заборы!» Я как услышала, так думала, со смеху помру, а девчонки на него обижались – мол, ходит, насмехается и издевается над всеми. Вроде оскорбленные таланты, видела бы ты их рожи!
– Эх, здорово было б, если он над Катькой бы так! – с сожалением в голосе проговорила Ксюша. – Представляешь себе, сидит вся такая раскрасавица, ресничками хлопает, а он ей – про заборы!
Девушки снова засмеялись, видимо, вообразив себе веселую картину унижения так называемой «швабры». Похоже, Кузнецов и правда не прочь подшутить над бездарными учениками, наверно, услышу и я про заборы, только уже в свой адрес… Но ничего – я тоже умею шутить, только по-своему, и мои шутки куда не столь безобидные, как у преподавателя-ловеласа…