Я снова и снова убеждалась в справедливости подозрений Куприянова. Куда ему, простому приземленному владельцу кофеен, угнаться за таким мастером, как Роман Александрович! Да любая девчонка, любая женщина, которая занимается живописью, сразу падет жертвой его обаяния, хотя бы глядя на то, как он создает на холсте свои шедевры! Даже если б у него была внешность плешивого старикашки с толстым брюхом, он покорял бы женщин при помощи своей кисти и изысканных, смелых движений. А Роман Александрович был не уродливым стариком, а эффектным мужчиной, вдобавок ко всему и художником в самом широком смысле этого слова. Интересно, а иконы он тоже таким же образом пишет?..
Кузнецов тем временем практически полностью закрыл белое пространство холста, изредка называя мне те краски, которые следует достать и выдавить на палитру. Я чувствовала себя каким-то подмастерьем, которому гений доверяет только черную работу. При этом он не оскорблял меня и не говорил никаких язвительных колкостей – только мимоходом объяснял, что он делает в настоящий момент. Честно говоря, я на какое-то время даже позабыла, зачем я нахожусь в стенах института – из головы вылетели все идеи по поводу установления «жучков» и скрытой камеры. Я смотрела на процесс написания моего натюрморта с таким интересом, с каким смотрят увлекательный, захватывающий фильм.
Наконец Роман Александрович отставил холст на дальний стул и прищурился. Взглянул на наручные часы.
– Так, сегодняшнее занятие заканчивается, – объявил он. – Сейчас почти девять вечера, собирайтесь. Татьяна, это еще только подмалевок. На следующем уроке будем прорабатывать формы, писать светотень и уточнять детали. Что? Вы опять собираетесь на индивидуальное занятие? Только имейте в виду: я не смогу вам уделить столько времени, как сегодня. Ладно, хотите заниматься самостоятельно, так и быть, приходите…
– Дайте, пожалуйста, кофе и салат, вон тот… Нет, не «Мимозу», а «Крабовый». Что? Закончился? Давайте с витрины. Кофе три в одном? Нет, дайте растворимый, черный… Тоже нет? Ладно, пойдет то, что есть…
Хмурая продавщица нехотя со стуком опустила на стойку пиалку с салатом, единственным, на мой взгляд, съедобным блюдом в студенческой столовой. Правда, при ближайшем рассмотрении я усомнилась в правильности своего выбора – будем надеяться, что он свежий, не хватало мне еще отравиться. Чай покупать не хотелось – отвратительное пойло, возьму кофе. Дома я не успела позавтракать, как обычно, ограничилась несколькими чашками крепкого эспрессо. Кузнецов велел сегодня приходить к одиннадцати, как раз когда начиналась вторая пара. Я приехала на такси, как всегда, заранее, на удивление спокойно прошла через контрольно-пропускной пункт: то ли злобная вахтерша уже привыкла к моим визитам, то ли попросту увлеклась разгадыванием сканвордов – рядом на столике я заметила газету, сборник судоку и прочих головоломок.