Самоед молчал, его лицо казалось застывшей темной маской.
— Ты меня понимаешь?
— Плохо понимать. — дикарь осклабился, — Хадри рода Собачье Ухо. Так меня звать. Хадри привез ясак.
— Это замечательно. Ясак это хорошо.
— Ясак это плохо, — покачал головой самоед Хадри. — Очень плохо. Есть нет. Пить нет. Дети голый бегать. Все шкуры давать белый царь.
Макарину не улыбалось вступать в спор с дикарями на предмет справедливости поборов.
— Эти люди что-то взяли у вас. Или у вас, или у других дикарей. Что-то ценное. Большое. Положили в ящик. Размером больше человека. Может твои старейшины рассказывали тебе о том, что у них пропало? Я хочу это найти.
Дикарь молчал. По его лицу ровным счетом ничего нельзя было понять.
— Оставь его в покое, дьяк, — подошел сзади Кокарев. — Он ничего не знает. А если и знает, то не скажет. Хочешь, сведу тебя с толмачами, съездишь в пару становищ, поговоришь с тамошними стариками. Старики могут что-то знать. А этот молодой, у них только охота и чужие бабы на уме.
— Бабы, да, — снова осклабился самоед. — Хадри нужен баба.
— Вот видишь, — воевода махнул рукой, — Пойдем лучше, пропустим по чарке, пока казаки твоего Шубина вылавливают. Со вчерашнего вечера ничего путного во рту не было.
Самоед мелко поклонился и засеменил спиной к воротам, продолжая улыбаться.
— Что-то они точно знают, — сказал Макарин, наблюдая, как дикарь исчезает за воротами.
— Возможно. Но разговорить их будет трудно. Ну так что, собирать к завтрему команду с толмачами? К ближайшему становищу полдня езды, затемно надо выдвигаться.
— Раз в деле явно замешаны дикари, то собирать конечно.
Кокарев внимательно на него глянул.
— Странный ты человек, дьяк. Ваша братия обычно за пределы острога носа не кажет. Только бумагами ворочает, да холопов по округе рассылает. А ты приехать не успел, как уже к дикарям собираешься.
— Время странное, — сказал Макарин. — Бумаги сейчас не помогают. Все приходится делать самому.
— А то смотри, могу тебе отписать пару служивых на посылки, раз московские бояре тебя сюда одного прислали.
Макарин улыбнулся, вспомнив аналогичное предложение Троекурова, которое тот сделал давешней ночью, провожая его до постоялой избы. Оба воеводы конечно были бы рады приставить к опасному гостю соглядатаев.
— Сперва сам хочу с городом познакомиться. А потом может и холопов по округе стану рассылать. У вас тут, говорят, острожный поп близко с самоедами якшается. Вдруг он тоже чего знает.
Кокарев нахмурился, покрутил ус.
— Есть такое. Слухи ходят. Отец Иннокентий, вот же выбрали имечко. Он уж лет десять здесь, едва ли не с первыми воеводами прибыл. Старожил, считай.