Деревья расступились внезапно, остались за спиной вместе с сырым мраком. Макарин выехал на открытое пространство, залитое вечерним светом. Река небольшим заливом вгрызалась здесь в песчаный берег, который переходил в широкую поляну, зажатую с двух сторон лесом. За поляной высился крутой холм, испещренный трещинами оползней. Холм был совершенно голым, лишь пара кустарников стелилась на самой вершине, будто венчики волос на лысой макушке.
Поляна действительно была утоптана до самой земли. На ней не росла даже вездесущая курчавая трава. Макарин слез с мерина, привязав его к отдельно стоящей кривой березе, и огляделся. С первого взгляда были видны следы давней человеческой деятельности. Остатки деревянных балок, вкопанных в берег, развороченный песок там, где тащили на воду корабли. Он осторожно прошел дальше, вглядываясь под ноги и видя только серую ноздреватую землю, некогда перемешанную с щепками, какими-то обрывками, мелкими костями. Один из обрывков он поднял и долго рассматривал линялую ткань с нанесенным примитивным узором. Ближе к лесу он наткнулся на следы кострищ, давно заплесневелые головешки и прямоугольные обвалившиеся ямы от полуземлянок. Жилищ было всего пять, а значит и жило в этих времянках совсем немного народу. Основная масса приходила из города. Какой смысл было Варзе возводить даже временное жилье для подготовки каравана, если от города были считанные минуты дороги? Макарин долго бродил вдоль этих ям, даже достал нож и попытался раскопать бугорок, показавшийся ему подозрительным, но нашел лишь рыбьи кости и черепки от глиняной посуды.
Темнело. Он смотрел на место сбора варзова каравана, на гладь реки, солнце, висящее над ней красным пятном и пытался представить, как здесь все было больше года назад. Как собирали кочи, смолили их корпуса, ставили мачты и чинили ледовую защиту. Как жили тут, в этих тесных полуземлянках, неделями, даже не выбираясь в город. Это был один из его методов, взяв дело, сперва прийти на место, с которого это дело начиналось. Представить людей и попробовать их понять. Сейчас ничего не получалось. На поляне не было никаких зацепок. Здесь не было даже зла, о котором говорил священник. Ни людского, ни вечного. То ли выветрилось за год, то ли его никогда и не было. Макарина окружала совершенная пустота. Он с трудом вскарабкался на холм, держась за прутья и корни, торчащие из расселин.
Сверху поляна была как на ладони. Следы пристани, бревна настила, до сих пор лежащие на дне мелкого залива. Квадраты полуземлянок, расставленные веером у кромки леса. Главное кострище с почерневшей землей и глубокими дырами там, где ставили смоляные котлы. Наверно, именно отсюда наблюдали сборище посланные воеводой казак Одноглазый с подельником. Они видели, как готовят груз, наверно здесь, на левой стороне заводи, где удобнее всего было держать готовые корабли. Они видели какой-то ящик и то, что они увидели, свело их с ума. Скорее всего они не спускались вниз, иначе бы их поймали, на поляне невозможно скрыться, а значит они смогли все увидеть отсюда, с высоты. Или они все же спустились, прячась за временными постройками, но холм совершенно голый, и даже ночью с него сложно спуститься незамеченным. Разве что с другой стороны, потом обойти холм кругом и попробовать выбраться на поляну из леса. Но там открытое пространство, к тому же освещенное большим костром, располагающимся как раз между лесом и местом погрузки. Нет, они могли видеть груз только сверху, отсюда, прячась за этим низкорослым кустарником.