– Он хочет, чтобы мы учили только историю и географию, – продолжал Бруно. – И я уже начинаю ненавидеть историю с географией.
– Бруно, нельзя так говорить, – вставила мама.
– Почему ты ненавидишь историю? – Отец на секунду отложил вилку и посмотрел через стол на сына.
Тот пожал плечами, что ему тоже запрещалось делать, когда беседует со взрослыми.
– Потому что скучно.
– Скучно? Мой сын считает изучение истории скучным занятием? А теперь послушай меня, Бруно. – Отец подался вперед, тыча ножом в сына. – Здесь, за этим столом, мы оказались исключительно по милости истории. Если бы не история, сидели бы мы сейчас в тишине и покое за нашим столом в нашем берлинском доме. Здесь же мы для того, чтобы исправлять исторические ошибки.
– Все равно скучно, – повторил Бруно, особо не прислушиваясь к словам отца.
– Вам придется простить моего брата, лейтенант Котлер, – проворковала Гретель, касаясь руки гостя. Этот жест заставил маму пристально воззриться на дочку. – Он очень невежественный маленький мальчик.
– Я не невежественный, – рявкнул Бруно. И как Гретель не надоест его оскорблять! – Вам придется простить мою сестру, лейтенант Котлер, – вежливым тоном добавил он, – но она – безнадежный случай, и мы не в силах ничего изменить. Врачи говорят, что ей уже нельзя помочь.
– Заткнись! – залившись краской, выкрикнула Гретель.
– Сама заткнись, – расплылся в улыбке Бруно.
– Дети, прошу вас, – вмешалась мама.
Отец постучал ножом по столу, и все умолкли. Бруно украдкой глянул на него: сердитым папа не выглядел, но было ясно, что препирательств за столом он больше не потерпит.
– В школе мне очень нравилась история, – заговорил лейтенант Котлер. – И хотя мой отец был профессором литературы в университете, я предпочитал искусству общественные науки.
– Вот как? А я и не знала. – Мама с интересом взглянула на Котлера. – Ваш отец все еще преподает?
– Наверное… По совести говоря, я точно не знаю.
Мама вскинула брови:
– Курт, как вы можете не знать? Не поддерживаете с ним отношений?
Молодой лейтенант тщательно пережевывал баранину, и этот процесс предоставил ему возможность подумать над ответом. На Бруно он метнул сердитый взгляд, в котором читалось: зря ты, парень, завел этот разговор.
– Курт, – настаивала мама, – вы не поддерживаете отношений с отцом?
– Не совсем так, – небрежно обронил Котлер, всем своим видом давая понять, что столь пустячная тема не достойна серьезного обсуждения. На маму он при этом не смотрел. – Отец уехал из Германии несколько лет назад. В тридцать восьмом, если не ошибаюсь. С тех пор я его не видел.