— Ваше величество, я принес результаты расследования, — мужчина положил на стол толстую папку. — Здесь собраны опросы свидетелей и арестантов, а также информация по осмотру места преступления и вашей кареты.
— Благодарю вас, — девушка придвинула к себе материалы. — А если кратко?
— Выводы пока не окончательные, — мужчина немного замялся, потом все же произнес. — Мы вынуждены просить у вас дозволения провести полноценный допрос графа Эстеритен.
— Филиппа? — удивлению Анны-Виктории не было предела.
— К сожалению, ваше величество, — ее собеседник вздохнул, словно подчеркивая, насколько ему жаль, что так вышло.
— Распорядитесь, чтобы графа немедленно привели ко мне, — неожиданно жестко произнесла девушка, и главный надзиратель невольно поежился. Почему-то от такого тона королевы не хотелось спорить.
— Как будет угодно вашему величеству, — поклонился он, пятясь из кабинета. — Я немедленно распоряжусь. Граф Эстеритен будет у вас часа через три.
— Я сказала немедленно, — повторила девушка. — Думаю, достаточно получаса с настоящего момента, чтобы вы успели вернуться к себе и отдать приказ, а мне ознакомиться с материалами в этой папке, тем более, многое мне уже докладывали.
— Но ведь он в темнице, а условия там, сами понимаете…
— Двадцать девять минут, — и Анна-Виктория демонстративно открыла папку с принесенными материалами.
Филипп удивился, услышав, как открывается дверь его камеры. То, что носило тут гордое название завтрак, а именно подгоревшая и жутко пересоленная каша, маленький кусок жира, гордо называемый мясом, ломоть черствого хлеба и небольшая чашка воды уже были принесены узнику. До ужина, состоявшего из чего-то подобного, только жир был заменен на кости или жилы, было далеко. Собственно, каша и часть жира так и остались нетронутыми. Черствый хлеб с размазанной по нему псевдомясной субстанцией граф давно съел, запивая водой. Дознаватели извинялись, что никак не могут найти повара взамен недавно скончавшегося, но кормиться узнику за свой счет не положено. Мало ли что ему попытаются передать под видом продуктов. Хорошо, если напильник, а вдруг яд?
Между тем, в камеру ввалились сразу четверо стражников.
— Собирайтесь, — рявкнул один из них.
Филипп надел сапоги, сюртук. После этого ему скрутили руки за спиной и основательно связали. Мужчина дернулся разок и понял, что освободиться без посторонней помощи у него не получится, как бы он ни старался. Впрочем, что толку от порванных веревок. Все равно он успел ослабеть от вынужденного поста. А злить стражу лишний раз — дело неблагодарное. В его же положении и вовсе глупое.