- Если бы Христос был женщиной, он бы точно так же смотрел с высоты своего креста, правда?
Опешив, я подняла голову, с трудом оторвавшись от фотографии. Эту фразу действительно произнес Илюша.
- Откуда у тебя это все? Где ты взял коробку со всем содержимым?
Илюша моментально замкнулся и уставился в пол. Все, дверь закрылась наглухо, ответа не будет.
- Ладно, - вздохнула я, - хочешь пойдем погуляем? Прямо сейчас?
Мальчишка неуверенно улыбнулся.
- И возьмем с собой сокровища, - я взвесила на руке черный ключ, из чего же он сделан? Такой тяжелый... - Представим, что сам царь Петр вручил нам ключ от города!
- А это и есть ключ от города, - кивнул Илюша.
Ну и славно, игру уже придумали. Я впрыгнула в джинсы, набросила на Илюшины плечики куртку-ветровку, устроила в сумке коробку с сокровищами, и мы отправились на запоздалую прогулку. Спускаясь по лестнице, я поправила куртку на Илюше, и подумала, что это плохо впутывать инопланетное существо в свою личную тараканью разруху, плохо тащить его на улицу в пол-одиннадцатого...
Если тебе будут приставать дядьки, я буду звать тебя мамой, ладно?
- Наконец-то мы на "ты", - я толкнула подъездную дверь, - а если к тебе будут приставать тетки, я буду звать тебя папой, идет?
- Идет!
На пороге нас поджидал молочный неторопливый сумрак, гулкие арки и каменные дворики, заваленные мусором. И никого. Но, ощущение одиночества и неприкосновенности было обманчивым, иллюзорным - стоило выбраться из переулков на простор площадей и набережных, как неизменно попадешь в толпы хмельных гуляк. Из головы упорно не выходила женщина с фотоснимка и фраза Илюши про Христа. И я подумала, что вообще ничего не знаю о своем маленьком спутнике. Вскоре мы вышли к Исаакию, величественное здание дремало, не обращая внимания на шумных людей - на их лицах было примерно одинаковое выражение: будто все они в Питере впервые и специально для них город устраивает уникальную акцию "Белая Ночь".
Куда пойдем?
Все равно, - Илюша взял меня за руку.
Мне, в общем-то, тоже было безразлично. Ноги сами вывели на набережную, мы остановились у парапета и стали смотреть на плывущие по воде огни, слушая мерное дыхание Невы. Меня всегда успокаивало, умиротворяло движение Питерских рек, казалось, это не вода, а течет неспешное время, останавливаясь к зиме...
А там она называется Ева.
- Что? - я оторвалась от гипнотизирующего дрожания огней и посмотрела на Илюшу.
Там Нева называется Ева.
Где "там"?
В другом Питере, в сумеречном.
- Илюш, - я не хотела, но голос прозвучал устало и раздраженно. Уже не хотелось ни во что играть, не было сил, хотелось стоять, облокотившись на прохладный парапет, вдыхать сырой воздух, шептать: "мы с тобой одной крови..." и просить притихший город научить меня любить, объяснить, как это делается, что при этом чувствуется?.. - Питер один.