– Прекратите вести себя как инфантильное дитя, мисс Карлайл, – вздыхает он, садясь в машину, и протягивает ей телефон. – Вам звонили. Видимо, друзья.
Клеменс молча забирает у него из рук свои вещи и мельком просматривает звонки. Шон, мама, снова Шон. Что ему нужно? Она же ясно сказала, что уезжает в Оксфордшир до самого вечера!
«Не буду звонить», – решает Клеменс. Еще не время.
Спустя полчаса Теодор, провалиться в сон которому мешает грохот музыки, восклицает:
– Сжальтесь, мисс Карлайл! Никакие задетые чувства не стоят такого издевательства.
Клеменс, усмехнувшись, убавляет громкость. Люк Причард[28] захлебывается словами повторяющегося третий раз припева.
– Надо отдать вам должное, – с неудовольствием говорит она. – Два моих друга действительно играют в театре. Но их имена настоящие.
«А вот ваше – вряд ли».
– Ох, мне все равно, мисс Карлайл, – вздыхает Атлас. – Я вовсе не ставил перед собой цель обидеть вас и довести себя до обморока подобной музыкой.
Перед очередным светофором машина тормозит так резко, что Теодор, не удержавшись, дергается вперед. Клеменс удовлетворенно поджимает губы.
– Извиняться вы не умеете, мистер Атлас.
– Я и не пытался.
* * *
Остановку в Тонтоне они делают через два часа. Клеменс стоит, облокотившись на капот машины, которая довольно урчит, поглощая новую порцию бензина. Теодор изучает карту, так и не выйдя из салона.
– Мистер Атлас! – зовет она его. – Сейчас тепло и солнечно, не хотите подышать свежим воздухом?
Теодор даже не ведет головой, чтобы показать, что он ее слышал. Клеменс вздыхает и, с трудом вспоминая причины, которые побудили ее тащиться в такую даль с самым занудным человеком во всей Англии, возвращается за руль.
– Можете хотя бы сделать вид, что вы благодарны? – спрашивает она. Теодор издает возглас удивления. – Я не только составила вам компанию в долгом скучном путешествии, так еще и везу вас сама.
– Я не просил вас об этом.
Чтоб он сквозь землю провалился! Клеменс стискивает пальцами оплетку руля. Цикл Берн-Джонса, ей просто нужен цикл Берн-Джонса. Теперь она готова молиться, чтобы ее надежды не оправдались, иначе она понятия не имеет, что делать с этим пафосным снобом.
– Эй, мистер Атлас! – вспоминает она внезапно. – Может, вы поможете мне с одним вопросом?
Теодор водит пальцем по карте, отмеряя оставшиеся до Оксфорда часы, и отвлекается, только когда Клеменс сует ему под нос скомканную пергаментную бумажку.
– Я нашла ее в своей сумочке после вечера у Стрэйдланда, – говорит она. – Сломала всю голову, даже другу показывала. Отец, кстати, считает, что ее написал не Стрэйдланд.