Теодор с трудом открывает рот, чтобы ответить совсем молодой девушке – румяное лицо сердечком, мягкие скулы, широко распахнутые наивные глаза, тонкие губы – и не может выдавить из себя ни слова. Звуки застревают в горле, а его самого ведет так сильно, что он хватается рукой за косяк двери, боясь не удержаться на ногах.
Клеменс Карлайл носит имя, которое ей не принадлежит, смотрит на него глазами, похожими на те, которые он не хотел бы вспоминать, и пахнет так, как пахнуть не должна.
– Я понимаю, вы, наверное, обескуражены такой просьбой, – говорит она. Ее голос струится водой, огибающей все преграды. – Но поверьте мне, я не доставлю вам особых хлопот! Я очень быстро все схватываю, у меня отличная память, и мне не нужно повторять дважды, и я умная, правда, мне от вас почти ничего не надо, только чтобы вы немного помогли и направили меня в нужную сторону, и я…
– И вы очень много болтаете, – перебивает Теодор. Он не хочет слушать бессвязные речи этой юной особы и с удовольствием прервал бы ее куда более резкими словами. Но за ними стоит Генри Карлайл, а выглядеть в его глазах грубияном Атлас не желает.
– Да, вы правы, – тут же соглашается девушка. Поправляет волосы, прикусывает губу. Смотрит на него, не отводя глаз, и Теодор ничего не может с этим поделать – она кажется ему неуловимо знакомой, хотя все утро он отговаривал себя от этой грезы.
– Я не учитель и не наставник, – повторяет Теодор. – За этим лучше обратиться к моему другу, Бену Паттерсону. Но вы, как я понимаю, не интересуетесь медициной и биологией, а ничего другого я предложить вам не могу.
– Знаю, – кивает она и прямолинейно добавляет: – Я уже говорила с мистером Паттерсоном сегодня утром. Он сказал, что вы мне поможете…
Теодор шумно втягивает носом пропахший жареным мясом воздух. О, он убьет Бена!
– …Но, видимо, ошибся. Да?
– Да.
Ему стоит огромных усилий не раскрошить керамическую чашечку, все еще покоящуюся у него в ладони. Девушка вздыхает и протягивает ему руку.
– Что ж… Позвольте хотя бы угостить вас ужином. Папа приготовил индейку по своему фирменному рецепту, вы не можете от нее отказаться.
И вот он сидит напротив девицы Карлайл и, надо отдать должное Генри, ест потрясающе аппетитную индейку под винным соусом. И уговаривает себя, что согласился только из-за смотрителя. Теодор уважает Генри и хочет сохранить с ним дружеские отношения, если их отношения вообще можно назвать таковыми.
А его дочь, сидящая напротив, только раздражает.
– Вы специально встретились с Беном? – спрашивает Теодор, не поднимая головы от своего блюда. Девушка не отвечает, и ему приходится бросить на нее короткий взгляд. – Клем…