— Не обижайся, но после всего нам придется стереть тебе ненужные воспоминания.
Я молча кивнула, соглашаясь с его словами. С одной стороны представить, как кто-то будет копаться в моих мозгах, было страшно, но хранители времен работают во благо людей, а я хоть порой и плохонький, но тоже человек.
Мы ожидали разрешающего сигнала светофора. Прекратив выводить пальцем узор на стекле, я уставилась на Хасана:
— А ваш приезд сюда я буду помнить? Тебя?
Эль-Ясин повернул ко мне голову и шумно вздохнул.
— Только то, что мы — представители «Б.И — банка».
Я сосредоточенно кивнула.
— И этого достаточно… Ты знаешь, что Каори любит тебя?
Настала очередь Хасана молчать и кусать губы.
— Знаю. Но ничего не могу с этим поделать. На нас огромная ответственность, и я не вправе предавать того, кто однажды доверил мне охранять Время. Я был тигром, животным, жившим инстинктами, а не чувствами — и сейчас ничего не должно поменяться.
— Но даже животные заводят себе пары, — возразила я.
— Тигр не может любить ни Лошадь, ни Крысу, — печально улыбнулся он.
Что-то в этих словах задело меня, я прокручивала их заново и заново, а потом внезапно выпалила:
— Так Крыса любила тебя?
— А ты сообразительная. Да, она еще в прошлом цикле предлагала мне бросить все, взять тотем и остаться вместе, но я не могу, понимаешь? Не могу.
Я закрыла глаза, представляя себе ее. Красивая — они все красивые, хранители времени, — девушка с печальным лицом, большими влажными глазами, как у Каори. И рядом Хасан, сильный и волевой, неприступный … и такой холодный.
Каким он был в своем первом обличии?
…Рыжая шкура с темными полосками нагрелась под лучами обеденного солнца. После охоты движения замедленны, он может позволить себя созерцать, наслаждаясь неспешным течением времени. Исходящий от пойманной жертвы запах свежей крови и мяса для него пленительнее самых изысканных благовоний. Тигр потягивается, сильные мышцы перекатываются под золотом шерсти. Он — сам грация, он — сила и воля, судья и закон.
Тигр не видит, как притаилась неподалеку крыса. Ее серовато-рыжая шерстка никогда не будет блестеть подобно его, движения не обретут кошачью изысканность. Она не ровня, как хищник, и даже не еда, всего лишь незаметная тень.
Холодный острый ум не завидует, он любуется и восхищается. Крыса не может любить Тигра, не может — но любит. Черные бусинки глаз блестят ярче ночного неба. В последний раз глянув на него, она разворачивается и бежит к реке. Есть только один шанс быть с ним — попросить у Будды, ведь он обещал наградить первых успевших к нему.