Замерев перед номером триста двенадцать, я сделала глубокий вдох и постучалась. Общение с привлекательными мужчинами давно не вызывали во мне сердечного трепета, но тут другое дело. Дверь распахнулась, и передо мной предстал Эль-Ясин при полном параде.
— Здравствуйте, Анатолий Вячеславович волнуется, — договорить я не успела, появившийся следом за Хасаном Полл выглянул в коридор, после чего схватил меня за локоть и втянул внутрь номера. — Простите!
Я возмущенно уставилась на него, пытаясь выдернуть руку. Что себе возомнил этот придурок? Вот сейчас как съезжу по его роже!
— Тихо! — на идеальном русском произнес Хоггарт, и подтолкнул меня к креслу. В другом конце большой комнаты сидела японка с непроницаемым выражением лица.
— Послушайте, вам не кажется, что вы палку перегибаете? — обращалась я исключительно к Хасану, не желая разговаривать с его обезумевшим коллегой.
— У нас украли одну очень важную вещь, — тихо и очень четко произнес Эль-Ясин, не сводя с меня ореховых глаз. Но даже его обаяние не могло перекрыть странное поведение всех троих.
— Мои соболезнования, — совершенно неискренне произнесла я. — Но я причем тут?
— О, Будда, пошли мозги этой женщине! — вдруг взвыл Полл, воздевая руки к небу. Все это отдавало театральщиной и выглядело совершенно абсурдно. Во мне росло раздражение, которое так и требовало, чтобы его выместили на ком-нибудь как можно быстрее.
— Себе бы попросил для начала, — буркнула я под нос.
Хасан тихо рассмеялся — или мне только показалось? Я повернулась к нему и уставилась в глаза, не мигая и не отводя взгляда. Грубоватое выражение лица чуть смягчилось, он присел возле моего кресла и нежно взял за руку, чем вогнал в ступор.
— Мы знаем, кто ты. Каори видела, что будет сегодня вечером. Почему ты выбрала именно его? Он предатель, милая. Откажись от этой затеи прямо сейчас, и мы спрячем тебя.
— Я… я ничего не понимаю, — воздуха в помещении стало совсем мало. Я беспомощно смотрела на Хасана, ставшего вдруг таким ласковым, словно он был моим любовником.
Вдруг он касается моего виска — и я вижу. Вижу овальный стол во главе с человеком — Бодхисаттва[1] — подсказывает в сознании чей-то голос. По две стороны от него — шесть кресел, но занята только часть. Каори, Хасан, Полл — все они там, но в другой одежде. Еще две девушки явно славянского происхождения, сидят ближе к концу, одна с длинными светлыми волосами, скрывающимися под столом, другая — рыжая, с короткой стрижкой.
Лицо Бодхисаттвы доброе, ведь главное его стремление — помочь людям достичь нирваны. Меня наполняет спокойствие, умиротворение, тревожные складки на лбу разглаживаются. Он разводит ладони, несущие тепло, и смотрит на меня с немой просьбой. Я закрываю глаза, не в силах переносить идущую от него энергию и снова оказываюсь в зале Марриотт-отеля.