Я провела вниз, едва касаясь ее, и замерла на границе с шеей, где начиналась кожа, жар от которой обжигал подушечки пальцев. Преступник превратился в камень, еще больше подстегивая не останавливаться, и я, задержав дыхание, потянула маску на себя, задев его тело рукой. Едва почувствовав мое касание, он отпрянул назад и схватил меня за запястье: не больно, но твердо.
— Это уже лишнее.
— Не хочешь показать лицо? — охрипшим голосом спросила я. — Я тебя не боюсь. Сними маску.
— Еще не время, Стася. И меня действительно не надо бояться. Я на твоей стороне.
— И это после того, как ты засунул меня в подвал и пугал мерзкой рожей?
— Мне нужно было, чтобы начала жить и соображать. Иногда страх — самый действенный способ вывести человека из спячки. Но я никогда не причиню тебе зла.
Мужчина покинул комнату, мягко закрыв дверь, а я еще долго стояла, чувствуя, как покалывает кожу на кончиках пальцев.
А ночью меня терзали эротические сны. Да такие, что проснувшись в темноте, я долго чувствовала чужие прикосновения в самых интимных местах, и тело, не получившее до конца разрядки, было словно голодное. «Стокгольмский синдром, — печально поняла я. — „Красавица и чудовище“ современного разлива. Даже маска подходящая. Еще пару таких снов, и я сама ему отдамся».
До сих пор главным оставался вопрос: ради чего он держит меня взаперти и скрывает лицо? Чтобы получить выкуп? Игорь не мог распоряжаться нашими деньгами, пока я являлась его опекуном. Логичнее было бы похитить его и шантажировать меня, хотя какая тут логика, когда ты находишься в одном доме с типом, прикрывающимся волчьей мордой и доказывающим при этом, что он на моей стороне. Если это изощренная форма пытки, то и здесь пасьянс не сходится. Можно было бы продолжать держать меня в подвале, но Собачья Морда будто и вправду радовался тому, что я начала противостоять ему и перестала изображать жертву. Да, последнее время я была поглощена депрессией, но слабо верилось, что в окружении нашелся человек, решивший подобным образом вывести меня из подавленного состояния. Это было глупо и неправдоподобно, но и такую мысль я не отметала.
Утром я проснулась от свиста и обнаружила, что дверь в комнату открыта. Затянув плотнее халат, я вышла в коридор, оглядываясь, и пошла вперед на звук, издаваемый чайником. На кухне был накрыт стол — неизменный апельсиновый сок, яичница с беконом на тарелке, булочки, сыр, масло, джем. Я выключила чайник и подошла к окну. Кованые решетки, высокий забор, к которому вела дорога, и, главное, калитка. Сердце забилось в волнении, казалось, что вот он: выход и до него будто рукой подать, но на деле свобода была далеко.