Вечером прибыл из императорской ставки есаул Козлов с поручением передать Кавказской бригаде его сердечное спасибо за службу и за молодецкое ночное дело. Козлов передал бригаде благодарность и от имени Главнокомандующего.
Что же произошло? В бою под Плевной есаул Владикавказско-осетинского полка Козлов был назначен ординарцем командира 9-го корпуса генерала Криденера. Выполняя поручения генерала, Козлов показал себя храбрым и распорядительным офицером. Он объездил все войска крайнего левого фланга, видел, как полки Скобелева захватили командные высоты, как спешенные всадники Осетинского дивизиона, вместе со стрелками Курского полка, прикрывали отход многотысячного отряда князя Шаховского и отбрасывали турок до самых окраин Плевны.
Барон Криденер послал Козлова с донесением в императорскую ставку. Вот там-то, отвечая на многочисленные вопросы царя, и выложил Козлов все виденное им в кровопролитном сражении у Плевны.
Второй причиной резкой перемены отношения к отряду М. Д. Скобелева были изменения в командовании правым крылом русской армии (войска, собранные между Осмой и Видом). Назначенный командующим этого направления генерал Зотов в первом своем приказе объявил о составе Западной группы войск и включении в нее отряда Скобелева. Это побудило Зотова вспомнить о сухарях.
Пользуясь представленным правом писать наградные листы, Тутолмин рассчитывал включить в них не только участников «второй Плевны», но и тех, кто геройски вел себя на поле боя от Дели-Сулы до 25 июля, всех отважных охотников, отличившихся в разведке.
Но пока, по старым добрым законам казачества, нужно было устроить праздник по случаю приезда посланца «свыше» есаула Козлова. Но не было сухарей и водки.
Праздник все-таки состоялся. Свободные от службы казаки и осетинские всадники собрались на поляне за орудиями бригадной артиллерии. За два часа перед этим из Сельвии горожане привезли в подарок генералу Скобелеву бочку болгарского вина. Пользуясь его отсутствием, кавалеристы полностью «освоили» это вино.
Произнося очередной тост, Индрис Шанаев заверил, что ничего не будет за выпитое без спроса вино.
— Поймите, друзья, — говорил он, держа в руке походный рог, — пьем-то мы по такому случаю, что генерал еще бы бочку дал. Хцауштан, кончится война, мы пришлем Михаилу Дмитриевичу такую же бочку баганы[15], которым восхищался сам князь Потемкин Таврический. Разве прогневается генерал, если я поднимаю этот тост за здоровье Михаила Дмитриевича Скобелева? Пусть наша слава будет его славой. Пусть его печаль будет нашей печалью. За здравие славного русского генерала Скобелева!