Я хотела сказать, что это не имеет никакого смысла. На Земле уже поняли, Громов мёртв. И официально похоронили его, но тут же осеклась. Адам прикажет избавиться от тела. Он и так опасался, что земляне могут вычислить наш корабль по радиомаяку, который запрятан в теле Громова.
— Зачем? Никитин прислал и так всё, что мог.
— Не верю, — глубокомысленно поднял брови Адам и покачал головой. — Этот хитрый лис что-то скрывает. Тенинген, помоги Мизэки.
— Не надо, — холодно отрезала я. — Я сама могу прекрасно справиться.
— А-а-а, — протянул ядовито Тенинген. — Хочешь с ним наедине остаться? Он чо тебе так понравился? — хохотнул, и взгляд стал противно масленым. — Наша бедная Мизэки влюбилась. Влюбилась! Давай-давай, пойди, ещё потрахайся с ним. Х… у него теперь твёрже, чем у меня. Да?
Бабах! С моего стола сорвалась здоровенная коробка — прибор синхронизации времени. И треснула Тенингена по башке. Всплеснул руками, он громко вскрикнул и с грохотом свалился наземь. Раньше я не могла перемещать такие тяжёлые предметы. Но Тенинген вывел меня из эмоционального равновесия.
— Ты что совсем ох…ла? — прохрипел Тенинген.
Он уже сумел привстать и теперь сидел, опираясь одной рукой, а другой — потирал шишку на лбу, которая раздувалась прямо на моих глазах, вызывая ликование в душе.
— Ещё раз так скажешь, — пообещала я. — Точно убью!
— Идиотка, — Тенинген тяжело поднялся, отряхнулся и направился к двери. — Пошли, сучка влюблённая.
Когда мы вышли в коридор, я ткнула его под дых локтем так, что он совсем по- детски ойкнул и погрозил мне кулаком.
Через полсотни шагов открылся чёрный зев — коридор, ведущий к лифту. Почему- то свет не вспыхнул автоматически, что насторожило меня.
— Подожди, — Тенинген довольно грубо оттеснил меня к стене. — Пойду посмотрю, чего там.
Включил фонарик, конус молочного света выхватил грязные потеки на выпуклостях металлической обшивке стен, обрисовал неясные фигуры, напоминающие больших кур. — Бл… опять эти гребанные колубосы сбежали.
В потолке зияла квадратная дыра — люк с сорванной крышкой. А грозное квохтанье подтвердило, что он прав. Тенинген мрачно вытащил бластер:
— Цып-цып-цып, идите сюда, квочки хреновы. Папочка даст вам прикурить.
— Тен, не надо бластер использовать, обшивку повредишь.
— Мизэки, ты меня совсем за идиота держишь? — обиженно пробурчал Тенинген.
— Я их только усыплю. Понятно тебе? — он повернул ко мне свою башку. От шишки осталось лишь фиолетово-чёрное пятно. И оно уже светлело, желтело, и готово было исчезнуть. Зря я старалась.
— Бах-бах, — Тенинген озвучил нажатие бластера.