‒ Ты о Климашонке? Какой же он спаситель? Обычный барыга. Он на моей проблеме сорок шесть лимонов поднял.
‒ Обычные барыги за один заход сорок шесть лимонов не поднимают. И классная у тебя логика, Уля. Где бы ты сейчас была, если бы Климашонок не порешал тогда вопросы и ты отсидела бы шесть лет? Это минимум! В какой заднице? А так ты уважаемый политик, народный депутат с президентскими амбициями. В шоколаде по самые уши. Грех на душу не бери. Климашонок мужик правильный был. Царство небесное.
‒ Ой, перестань, Жека. Вот пятой точкой чувствую, что мои деньги в том направлении утекли. Что хочешь со мной делай.
‒ Не твои, а белого господина. И давай без глупостей, Ульяна. Два отдела год работали. Климашонка тоже через сито сеяли. Нет на нём твоих денег. И точка.
‒ Ладно, закрыли тему, ‒ Панасенко расстегнула две пуговки на рубашке, явив миру богатую грудь. ‒ Не хочешь порадовать девушку бешеным сексом?
‒ Вот как у тебя так получается, блондинка? ‒ Трутинский рассмеялся, отложил в сторону ноутбук и полез своей мохнатой лапой Ульяне под юбку. ‒ За оказанную тебе услугу, я должен тебе ещё и заплатить?
‒ Сама не понимаю. Женская логика ‒ это космос. Её видно, а осмыслить масштаб невозможно, ‒ распустив волосы, Ульяна гостеприимно раздвинула ноги. ‒ Пошли в душ, нытик. На другой наваришь. На мне ‒ хрен.
Бомжа в гробу Климашонка хоронили, как отца народов. На аллеях закрытого кладбища, на Мазаевской, было не протолкнуться. Толпы перекачанных уродов в хороших пиджаках, пасущих своих боссов, десятка полтора бизнесвуменш, с перекроенными под красавиц лицами, похожих на передвижные ювелирные выставки, в скромных платочках поверх дорогущих стрижек, заморские гости, выжившие в девяностые, соратники и просто мелкие бандиты, купившие пропуск на мероприятие.
Вся эта криминальная и полукриминальная шобла, имитирующая броуновское движение, скорбно тусила по вылизанным накануне аллеям кладбища, стараясь держать на мордах выражение невосполнимой утраты.
Привезённый чартерным рейсом из Санкт-Петербурга знаменитый духовой оркестр негромко исполняли похоронный марш Шопена " Из-за угла", а возле расставленных по аллеям столиков-распиваек с дорогущим алкоголем и такой же дорогущей закусью, суетилась воровская босота, ещё не совсем выросшая из адидасовских треников.
Все ждали прибытия тела. И тело прибыло. Кортеж, не хуже президентского, ровно в одиннадцать втянулся в ворота кладбища, из чёрного мерседесовского автобуса достали гроб и восемь амбалов на квадратных плечах понесли гроб в конец центральной аллеи, где и решено было похоронить безвременно усопшего.