‒ Вполне, ‒ осунувшийся и раздавленный следователь взял со стола постановление и не прощаясь вышел из кабинета. Через минуту в дверном проёме появился Филипп.
‒ Этого чмыря отпустить? А с боевиками что делать?
‒ Выбросьте их за ворота. Тот урод не очень ушибся?
‒ Ну вы же распорядились периметр матами выложить. Руку только сломал. Помощь уже оказана.
‒ Нормально. Список номеров стрелкового оружия ко мне в кабинет. Есть у меня один парень. Пробьёт по базе. Ну и спасибо за работу. Вы все красавчики. Александр Юрьевич был бы доволен. Да, и лично от меня. Усиль, пожалуйста, охрану Юлии. Только так, чтобы не сильно её напрягать.
‒ Ты же не будешь на меня дуться, если мы не пойдём писать заявления в Дворец бракосочетания? ‒ Юлька взяла с подноса две кружки с горячим чаем и подсела на диван к Юре, ‒ Я просто сейчас не могу. Дядя Саша…
‒ Всё нормально, милая. Это хорошее решение. Если бы ты не отважилась, я бы сам тебя попросил об этом. Успеется. На скорость, частоту и качество секса это никак не влияет…
‒ Маньяк… ‒ Юлька, шутя, укусила Юру за мочку уха и положила голову ему на плечо. ‒ Но окно-то хоть осталось? Я в Прагу хочу. В ту же комнату. В том же отеле. Там такой вид из окна умиротворяющий. Просто не могу.
‒ Без вопросов, дорогая, ‒ Юра выключил ноутбук и отложил его в сторону. ‒ Думаю, эти черти здесь, в городе, не посмеют воевать сейчас открыто. Я уже связывался с нашими людьми в столице. На той неделе доложат президенту, а там поглядим. Но нужно обратить внимание на наши региональные торговые сети, на производства продуктов питания, на элеваторы в Любино и Шароварке, на сахарные заводы, на сеть автосервиса, бетонные заводы. Всё это находится в зоне риска. Будут наседать, будут пробовать. Иначе эти уроды не умеют. Чтобы всё это сохранить и приумножить, нужно менять статус. Сидя в Тарасовске, можно многого недосчитаться.
‒ Есть предложения?
‒ Конечно. Тебе придётся избираться.
‒ А судимость?
‒ Здесь вообще всё просто. Я тебе не говорил, но с тем грёбанным прокурором, который тебя посадил, уже провели полезную беседу. Аккуратно. Ничего, кроме воли, не сломали. Пока дело не пересмотрим, придётся чуваку ходить и оглядываться. А как иначе? Дальше. Раз уж разговор зашёл. Извини, что приходится говорить тебе такое, но те уроды из двухтысячного, на данный момент тоже морально готовы сидеть. Сам лично выслушал их нестройную песню: дяденьки, только не убивайте. А зачем нам их убивать. Получат сроки, а дальше я просто передам их уважаемым людям на попечение. На зоне эти отморозки поймут, что лучше бы их убили, ‒ Юра посмотрел на Юлю, закрывшую глаза. ‒ Прости. Понимаю, что больно вспоминать, но без этих двух судов никак не обойтись. Зло имеет особенность пускать метастазы. Нужно резать. Время пришло. И последнее. По Александру Юрьевичу. Пока всё очень и очень расплывчато, я бы даже сказал, на самом кончике реальности, но надежда появилась. Похоже на вброс, но всё же.