– Я запишусь на двадцать две недели, день в день, час в час. Между прочим, здесь эта процедура называется сонограмма. Но прямо сейчас я хочу закончить со своими статданными прежде, чем пойду спать. И еще я хочу бокал вина. Один.
– Алкоголь запрещен. Первый триместр еще не закончился.
– Если ты не нальешь мне вина, я выкурю сигарету.
Я мог помешать Рози употребить алкоголь, только применив насилие или ограничив ее в возможности перемещения в пространстве. Поэтому я принес в кабинет бокал белого и сел в свободное кресло.
– Сам не будешь? – спросила она.
– Нет.
Рози сделала глоток.
– Дон, ты что, разбавил его водой?
– Это вино с низким содержанием алкоголя.
– Теперь-то уж точно.
Я смотрел, как она делает второй глоток, и представлял, как алкоголь проникает через плацентарный барьер и повреждает клетки головного мозга нашего нерожденного ребенка, уменьшая шансы Бада стать будущим Эйнштейном и превращая его в физика, который остановится в шаге от того, чтобы поднять науку на новый уровень. В ученого, который, по определению Ричарда Фейнмана, не приобретет невиданных доселе познаний об устройстве Вселенной. Или, учитывая наличие медиков в генеалогическом древе Рози, споткнется на пороге открытия лекарства от рака. Несколько клеток мозга, погубленных иррациональными поступками матери, которая находится под воздействием гормонов беременности…
Рози посмотрела на меня.
– Все ясно. Иди и приготовь мне апельсиновый сок, пока я не передумала. А потом покажешь, как правильно анализировать эти сраные данные.
Джин сидел у меня в кабинете, когда Инге принесла небольшую посылку, пришедшую по почте.
– Секретарю доставили. Это для Дона. Из Австралии.
Пока Джин и Инге обсуждали планы на ланч, я пытался разобрать небрежно написанное имя отправителя: Фил Джармен. Бывший игрок в австралийский футбол, ныне владелец фитнес-клуба и отец Рози. Почему он отправил посылку на адрес Колумбийского университета?
– Я полагаю, это для Рози, – сказал я Джину после того, как Инге ушла.
– Адресовано Рози?
– Нет, адресовано мне.
– Тогда открывай.
В посылке обнаружилась коробочка, в ней – кольцо с бриллиантом. На обручальном кольце, которое я подарил Рози, бриллиант был больше.
– Ты этого ждал? – спросил Джин.
– Нет.
– Тогда должно быть еще письмо.
Джин оказался прав. В посылке обнаружился сложенный лист бумаги.
«Дорогой Дон.
Прилагаю кольцо. Оно принадлежало матери Рози, и та хотела, чтобы оно было у нее. По традиции, на первую годовщину свадьбы дарят семейное кольцо, и мне будет приятно, если ты примешь этот подарок от меня и матери Рози и передашь ей.