Мужчина напротив усмехнулся, обнажая удлиненные кончики клыков.
— Когда подданные омэна проявляют недовольство, это повод подтвердить право на власть.
— Это так, — пожал плечами Киран.
— Что произошло? — внимательно изучая ход противника, как бы между делом поинтересовался Самирен.
— Что именно? — точно так же спросил Киран.
— С твоими волосами? Твоя коса стала короче, почему? — Вопрос не был риторическим. Ритары остригали волосы только тогда, когда чувствовали себя опозоренными и обесчещенными. Как ни старался Киран задействовать все свои возможности, чтобы вернуть волосам прежнюю длину, но у него это, похоже, не очень-то получилось. Слишком мало времени было.
— Я полукровка, — еще раз повторил мужчина, прямо взглянув в глаза собеседнику. Взгляд, который достался ему вместе с изменившимся даром, мало кто мог выносить. И даже верховному омэну ритаров это удавалось с трудом.
— Хм, — еще одна скользкая хищная полуулыбка на грани оскала, как и игра в лус, — лишь кружение около противника, чтобы загнать его в угол. — И правда неважно. Лучше поговорим о том, для чего я пришел к тебе в эту прекрасную ночь. — Именно ночь была тем временем, когда пробуждались ото сна жители этой страны. — Пора, как считаешь?
На этот раз улыбался уже Киран, хотя улыбаться ему совсем не хотелось. Не сейчас. Сейчас как никогда остро он ощущал, что его жизнь — это совокупность правил и условий, и стоит лишь выбрать то, что желает он сам, а не его проклятый дар, как он становится их заложником. Раньше ему казалось, что быть жрецом, несущим жизнь, — тяжело. Он не знал тогда, каково быть жрецом, который несет смерть. Он вдруг вспомнил, кем был прежде. Перевернутый дар не сделал из него маньяка, который желал смерти всему живому. Вовсе нет. Сейчас он чувствовал этот этап жизни как естественный. Он мог ускорить его для кого-то; мог и не делать этого. Как и всегда, забирая жизнь одного, он давал возможность жить другим. Точно отражение себя прошлого, когда жизнь одного означала диаметрально противоположное для другого. Его целью не был один-единственный аланит, и вовсе он не желал смерти всему этому роду — он хотел, чтобы то, что создал Элтрайс Дриэлл, исчезло вместе с этим конкретным аланитом. А вместе с ним и он сам. Кем бы он ни был теперь, но и у него были свои лимиты, не позволявшие ему справиться со всем самому. Военный конфликт на границе империи как отвлекающий маневр — почему бы и нет, если две змеи сожрут друг друга в итоге. Ему всего лишь нужно попасть туда, куда провести его сможет лишь магия, что течет в крови верховного омэна ритаров.