Полгода назад я открыла для себя Андреева, почти случайно. Сначала время от времени читала его статьи и посты, потом увидела в студии на передаче, куда пригласили нашего декана. Я ничего не знала ни о Сулидзе, ни о противоречиях в левом движении, ни о том, что какое-то «левое» движение существует в России. Я и не думала о политике, практически ею не интересовалась. И сейчас меня меньше всего интересуют дрязги в политике, сиюминутные цирковые выступления – а именно это чаще всего и показывают на экране, и обсуждают в прессе. Но меня очень интересует новая и новейшая история, время, в котором мы живем, то, что происходит вокруг меня и почему. Я даже не понимаю, как я раньше жила и не думала обо всём об этом. И заставил меня взглянуть на всё по-другому именно он. Не просто многое переоценить, а открыть что-то в самой себе. Его мысли о жизни изменили меня саму.
Единственный человек, с которым можно поговорить на такие темы, – это Ульяна. Еще есть, конечно, моя бабушка, но у бабушки все немножко путается в голове, так мне кажется. Есть вопросы, по которым мы спорим до последнего, когда она говорит: «Всё!», закуривает и демонстративно отворачивается. Например, она не хочет отказываться от своих старых-старых претензий к советскому строю, хотя жизнь уже сто раз доказала ей, что она была не права, и все те ее претензии – ничто в сравнении с проблемами, которые пришли со сменой строя, с обрушившимся на страну капитализмом. Но бабушка и сегодняшнее время критикует, а глубинных причин не понимает. Она считает, что все зависит от хорошего или плохого человека. Хороший человек – всё у всех будет хорошо.
Вот придет в ее бывшую школу хороший директор и возьмет бабушку хотя бы факультатив вести. Ей шестьдесят шесть лет, но ведь не девяносто шесть! У нее отличная память, она может стоять по несколько часов и не уставать, не ложиться грудью на стол, как делает молодая учительница, которую взяли вместо бабушки. Дети ту учительницу снимают – ее большую белую грудь, вываленную на стол с тетрадками – выкладывают фотографии в Сеть, и они неизменно имеют большой успех. Я показываю их бабушке, чтобы она успокоилась: молодая – еще не значит лучше. Потому что бабушку выгнали на пенсию в одночасье, без предупреждения. Сказали: «До свидос, дорогая Вера Тимофеевна! Идите домой, доживайте свой возраст счастья на кухне с тарелкой перловки, рюмкой корвалола и сигаретой!»
Свет был уже выставлен, Сулидзе уселся на стул гостя. Я обратила внимание, что два стула, предназначенные для съемки, были нормальные, не старые, не ободранные, скорей всего, Андреев привез их из дома или специально купил, вся остальная мебель в этой «студии» была просто рухлядью.