«Понятно, – подумала я, – просто этот Алексей взял паспорт своей тетки и подключил по нему «симку».
– Раиса Владимировна, вот вы сказали, что не знаете, где сейчас может находиться ваш племянник, – начала я, но Афиногентова меня перебила:
– Конечно, не знаю! Откуда мне знать? Он мне не докладывает!
– Хорошо, тогда вспомните знакомых Алексея. У кого из приятелей он может находиться? Для следствия очень важно найти его.
– Скорее всего, он у Сережки Одинцова. Вместе пьют, все мозги уже пропили.
– Адрес знаете?
– Здесь недалеко. Одноэтажный коммунальный дом на улице Саперной, – объяснила Раиса Владимировна. – Там они и кучкуются.
Дом, о котором говорила Афиногентова, представлял собой обыкновенный барак. Я и не думала, что такое, с позволения сказать, жилище еще осталось неснесенным. Оказалось, что здесь по-прежнему проживают жильцы. Я открыла незапертую входную дверь, и в нос сразу ударил непередаваемый аромат коммунальной квартиры. Я вошла в плохо освещенный коридор и осмотрелась. Пол здесь был земляной. Слева, почти сразу же у входной двери, находилась, по-видимому, кухня. Во всяком случае, запах какого-то варева свидетельствовал об этом. Я прошла на кухню. В маленькой комнатке, освещенной тусклой лампочкой, было несколько газовых плит. Около одной из них стояла худая женщина неопределенного возраста в старом вылинявшем халате с небрежно собранными в пучок темными волосами.
– Простите, вы не подскажете, где здесь можно найти Сергея Одинцова? – спросила я.
Женщина, не переставая мешать в кастрюле и не поворачивая головы, буркнула:
– Прямо по коридору до конца.
– Скажите, а он сейчас дома?
Женщина наконец-то взглянула на меня:
– Тоже, что ли, на пьянку заявилась? Вроде не похожа, выглядишь по-интеллигентному, не как его марамойки.
– Я частный детектив, Татьяна Иванова, – представилась я.
В это время послышался плач ребенка, и женщина метнулась из кухни в коридор. Потом она вернулась с ребенком на руках. Малыш, завернутый в пеленку не первой свежести, отчаянно плакал.
– Да замолчи ты, зараза! – прикрикнула на него женщина, и – вот чудо! – ребенок вмиг перестал плакать.
– Только крик и понимает, – констатировала женщина, одной рукой держа ребенка, а другой продолжая мешать ложкой в кастрюле. – Так чего этот ублюдок Сережка натворил? – поинтересовалась она.
– Мне, собственно, не он нужен, а его друг Алексей Афиногентов. Знаете такого? – спросила я.
– А то! – хмыкнула женщина. – Всех дружков его как облупленных знаем! Только Сережка сейчас один в своей конуре обретается.
– А Алексей где? – спросила я.