- Пару раз ударяла клюшкой мимо шара и все, если вы меня научите, будет здорово.
- Хорошо, только это называется не "клюшка", а "кий".
Мы спустились вниз и гоняли шары почти до двух ночи, стараясь не обращать внимания на бесчинства Текины. Мало того, что он устроил жуткий тарарам, он ещё и принялся писать на стенах всякие гадости и угрозы. Это было похоже на копоть, но оттиралось легко. Решили все убрать утром, когда этот гад угомонится окончательно, потому что стоило вытереть стену, как там сразу же появлялось что-нибудь новенькое. Мы махнули рукой и продолжили играть, у Божены получалось все лучше и лучше, она почти перестала попадать кием то мне в плечо, то Марку в спину.
Текина мучил нас по полной программе, но мы, решив переупрямить занудливого призрака, непринужденно беседовали и делали вид, будто всю жизнь со всем этим имеем дело и видали кое-что похуже. В конце концов, нам все-таки надоело и, свернув для Божены большие ватные тампоны в уши, по размерам больше напоминающие бананы, мы отправились спать. Предоставив Текине беситься сколько его неугомонной душе угодно, мы с Марком, уснули на зло ему, причем уснули крепко и счастливо!
* * *
Утром нас разбудила Божена. Она уже была одета, накрашена и рвалась в бой.
- Мы идем в церковь! - сообщила она. - Собирайтесь! Быстро!
Мы с Марком поспешно оделись и помчались вслед за нею. В столовой Божена сунула нам в руки по чашке кофе, по бутерброду и дала на все минуту. По её истечении, она вытолкала нас на улицу, подгоняя к машине - видимо Текина здорово достал её за ночь, мы-то с Марком уже немного привыкли, а вот Божена...
- Давайте скорее! - цедила она сквозь зубы. - Начнем с церкви, если ничего не выйдет, будем думать дальше!
Марк завел машину, и мы помчались за спасением. Церковь отыскали быстро, она была маленькая, беленькая, очень симпатичная и внушала доверие. Мы постарались сделать благообразные лица и вошли внутрь. На Божене был потрясный голубой костюм - юбка и пиджак, а на мне белая блузка и бежевые брюки, которые из-за ширины можно было бы вполне принять за юбку, так что одеты мы были вполне пристойно.
В церкви горели свечи, пахло уже знакомым нам ладаном, и ото всюду смотрели суровые лики. Мы огляделись в поисках какого-нибудь живого лица. В дальнем углу стоял молодой человек в черной рясе и беседовал с крошечной сморщенной старушкой. Мы потихоньку стали подкрадываться поближе. Молодой человек дал старушке поцеловать свою руку, и отпустил восвояси, к этому моменту мы подошли почти вплотную, сверля его настороженными взглядами.