Потом Клеменс кивнул на ее обритую голову.
– Как тебе нравится новая прическа?
– Странно ощущается. Словно волосы все еще на месте, но, когда ты дотрагиваешься рукой, там ничего нет.
Медик кивнул.
– Как у кого-то, кто потерял ногу, но думает, что все еще чувствует ступню. Тело – забавная штука, а разум – еще забавнее.
Он осушил стакан, посмотрел ей в глаза.
– А теперь, поскольку я попал из-за тебя в затруднительное положение с Эндрюсом из-за кремации, повредил и без того неидеальные отношения с хорошим человеком, ввел тебя в курс дела по вопросу скучной истории «Ярости-361», как насчет того, чтобы рассказать мне, что ты искала в теле мертвой девочки? И почему было необходимо сжечь трупы?
Рипли начала отвечать, но он поднял руку, направив ладонь в ее сторону.
– Прошу, только не надо больше про мерзких микробов. Эндрюс был прав: холодильника бы вполне хватило, чтобы сделать их безобидными. Но тебе этого было недостаточно. Я хочу знать – почему.
Она кивнула, отставила стакан в сторону и повернулась к собеседнику.
– Сначала я должна узнать кое-что другое.
Клеменс пожал плечами.
– Говори.
– Я тебя привлекаю?
Его глаза сузились. Пока мужчина гадал, как ответить, он услышал, что отвечает его собственный голос, словно губы и язык вдруг решили действовать независимо от мозга. Что не было, как он решил с легким удивлением, такой уж плохой вещью.
– В каком смысле?
– В том самом.
Было похоже, что Вселенная все еще полна чудес, даже если вечные облака Фиорины и стремились их закрыть.
– Ты довольно прямолинейна. В разговоре с кем-то, кто питает склонность к уединению – как я упоминал, – я нахожу это слегка сбивающим с толку.
– Извини. Я не знаю других способов. У меня давно никого не было.
– Да, – промурлыкал он. – И у меня.
– У меня нет времени на уловки. У меня нет времени ни на что, кроме действительно важного. Мне пришлось этому научиться.
Клеменс снова наполнил стаканы, поднял свой и поболтал содержимое, рассматривая бессмысленные водовороты на поверхности жидкости.
Каждая из лопастей вентилятора была в два раза больше человека. Такой размер необходим, чтобы засасывать воздух с поверхности и направлять его вниз, в конденсоры, которые его очищали от примесей пыльной атмосферы планеты и обогащали, прежде чем закачать в шахты и постройки. Но все же система работала небезупречно – атмосфера Фиорины была слишком грязной.
В колонии имелось десять вентиляторов – по одному на штольню. Восемь молчали, оставшаяся пара крутилась на половинной скорости и поставляла воздух в западную четверть комплекса.