Клеменс вздохнул.
– Что вы хотите знать?
– Так-то лучше, – Эндрюс одобрительно кивнул. – Она тебе что-нибудь сказала? Не о себе лично, на это мне плевать. Ныряйте во взаимные воспоминания сколько угодно, мне без разницы. Я имею в виду – по делу. Откуда она явилась? Что у нее была за миссия – или что у нее за миссия сейчас? В частности, интересно, какого черта она делала в спасательной шлюпке с разломанным андроидом, утонувшей шестилеткой и мертвым капралом, и где остальная команда корабля? Ну и, если уж на то пошло, где ее чертов корабль?
– Она сказала, что была в составе боевого подразделения, попавшего в беду. Последнее, что она помнит – как погружалась в криосон. На тот момент капрал был жив, а криокапсула девочки функционировала нормально. Я предположил, что девочка утонула, а пехотинец погиб во время крушения шлюпки. Полагаю, что все остальное – закрытая информация. Я больше ничего не выпытывал. У нее ранг лейтенанта Колониальной морской пехоты, как вы знаете.
– И все? – настаивал Эндрюс.
Клеменс изучил свою пустую чашку.
– Да.
– Ничего больше?
– Нет.
– Ты уверен?
Медик посмотрел вверх и спокойно встретил взгляд начальника.
– Совершенно уверен.
Эндрюс уставился на собственные кисти на столешнице и проговорил сквозь зубы:
– Убирайся отсюда.
Было очевидно, что есть вещи, о которых медик умалчивает, но помимо физического принуждения у управляющего не осталось иных средств воздействия. А физическое принуждение не сработает на ком-то вроде Клеменса, чье врожденное упрямство не позволит признать, что у него не осталось гордости для защиты.
Клеменс поднялся без слов и во второй раз направился к двери.
– И еще одно.
Медик остановился и, обернувшись, обнаружил, что управляющий пристально на него смотрит.
– Повседневная рутина мне помогает. Как и тебе. Систематизированная монотонность отлично поддерживает, и я не позволю ее нарушать. Систематическое повторение знакомых задач – это самый лучший и безопасный наркотик. И я не позволю здесь никого волновать – ни женщине, ни несчастным случаям. Ни тебе.
– Как скажете, – покладисто согласился Клеменс.
– И не забивай себе голову дурацкими идеями. Самостоятельные действия на Фиорине – вещь, не имеющая ценности. Не думай слишком много. Это повредит твоим отношениям с местным скромным обществом, а в особенности – со мной. И в конце концов ты только навредишь сам себе. Будет лучше, если ты постоянно будешь держать в уме долгосрочные цели. Ты должен быть предан своей работе и нанимателю, а не незнакомцам, и не каким-нибудь заблуждениям, которые могут возникнуть от скуки. Она скоро улетит, а все мы останемся. Ты и я, Диллон и Эрон, и все остальные. Все будет так же, как до крушения этой проклятой шлюпки. Не подвергай опасности свое завидное положение, синица в руках лучше журавля в небе. Ты понял?