Избранное (Ягодинцева) - страница 42

На первую страницу
На миг почернело: это жестокий профиль
Едва проступил – и тут же сгорел бесследно…
…Теперь я живу далеко-далеко от моря.
Мы виделись лишь однажды. Будто чужие,
Мы встретились и расстались. Но я не помню
Тысячелетия нашей разлуки – значит,
Рим не царил, не горел, не скитался прахом
В небе и на земле. Просто я проснулась –
И позабыла сон. Только этот профиль,
Всеми страстями обугленный, проступает
Сквозь невесомую ткань моего забвенья –
Словно к ней с другой стороны подносят
Чёрный огонь чужого воспоминанья…

«Безобразно надорван конверт….»

Безобразно надорван конверт.
Занимаются пламенем строки,
Поднимаются вверх
Вихревые потоки –
Как читает огонь! Никому
Не дано восхищенья такого:
Прожигая привычную тьму,
Рассыпая на искорки слово.
И мгновенно сминая листы –
Непрочтённого в них не осталось –
Обрывается вдруг с высоты
Вниз, в золу, в пустоту и усталость…
Ты же знаешь, слова не горят:
Тот, кто верно за ними угадан,
Выпускает их в маленький сад,
На цветы – к мотылькам и цикадам.

«И даже сердца – нет, не жалко…»

И даже сердца – нет, не жалко,
Не жалко, нет!
Упали розы полушалка
В глубокий снег…
Что я скажу ночам бессонным
Об этом дне?
Он светит, точно нарисован
На полотне.
Но золотой тропинкой сада
Не я бегу,
А полотно небрежно смято –
И всё в снегу.
Поднять, стряхнуть, накинуть снова –
И до избы,
Где ткут суровую основу
Моей судьбы.
Где всё – и старость, и усталость,
И шлях в пыли.
А розы на снегу остались –
Не мне цвели
Зарёй горячей, незакатной,
Чужой судьбой…
Любви и смерти не загадывай –
Они с тобой.

«Как будто волки день порвали…»

Как будто волки день порвали
И страшно посмотреть назад:
На скорости сто пятьдесят
Мы входим в ночь на перевале.
На перевале снегопад
Стоит просторный, как шатёр
Из влажных розовых полотен,
И растворяется, бесплотен,
Девятый вал окрестных гор…
Мы входим. Стража за спиной
Беззвучно расправляет ткани.
Мы пьём горячими глотками
Последний воздух ледяной,
И, пряча лёгкий шаг в коврах,
За спинами проходит страх…
Кто на престоле? Тьма и свет
Так перемешаны и свиты,
Что даже у кромешной свиты
Никак не разглядишь примет.
И только холод или жар
Идёт неровными волнами –
И замирает перед нами,
И осыпается, кружа…
Но вот сырое полотно
Легко сворачивают слуги,
Мираж растаял – и в округе,
И в сердце пусто и темно…
Дороги нет. Молчит мотор.
Полночный час проходит мимо –
И движется неумолимо
Девятый вал окрестных гор.

«Июль, расхристанный под грозами…»

Июль, расхристанный под грозами,
Прибитый молниями к стенам,
Змеится ввысь тревожно-розовым,
Животрепещущим растеньем.
Идёшь и дышишь океанами,
И выдыхаешь бессловесно,
Не смея знать, какими ранами
Следующая страница