Я молчу, потому заговаривает Дэниел.
— Госпожа, — его голос всё так же чудесен. Так же он говорил мне: «Елена, любимая» — в борделе, когда я приказывала. — Когда я должен приступать к своим обязанностям?
Я гляжу на свиток с указом и усмехаюсь.
— Завтра. Или сегодня вечером, если у тебя достаточно сил.
— Достаточно, — насквозь фальшивый голос, фальшивое обещание, фальшивая страсть. — Что ты желаешь, моя госпожа? — Дэниел протягивает руку к моей руке.
Я откидываюсь на спинку кресла и, не поднимая взгляда, кладу в его руку свиток с указом.
— Прочти.
Мгновение его рука со свитком не двигается — и воздух в комнате будто застывает, словно время останавливается. Я замираю на вдохе.
И только огонёк свечи пляшет, пляшет, бросая тени по стене.
Дэниел берёт свиток, раскрывает, читает. Тишина наполняется звуками — треском огня в камине, шелестом дождя в окно, тиканьем часов.
Я тру глаза, потом виски. Тянусь к кувшину с вином, наполняю два кубка. Один оставляю на столе, второй подношу к губам.
Вино горчит, как украденный поцелуй.
— Госпожа, что это значит? — тихо спрашивает Дэниел, и теперь его голос настоящий — растерянный, усталый.
Облизываю губы — в вине маячит моё отражение, пурпурное. Королевский цвет.
— Что ты снова ви Глэстер, — я протягиваю ему оставшиеся свитки. — Тебе нужно только подписать прошение Совету, но это пустая формальность. Заочно они эту просьбу уже удовлетворили, вот, здесь их подписи.
Снова тишина, гулкая на этот раз, удивлённая.
Я медленно пью вино.
— Госпожа, зачем это тебе?
Хороший вопрос. Я и сама им задаюсь. И поэтому сейчас отвечаю уклончиво:
— Ты дядя королевы. Конечно, ты должен быть лордом.
— Зачем это тебе? — настойчиво повторяет Дэниел.
Я поднимаю голову. Мы смотрим друг на друга, и пламя свечи бросает вокруг тени — как будто Дэниел единственный источник света в комнате.
Нет, это свеча стоит рядом с ним.
Дэниел отдаёт мне свитки.
— Не нужно, госпожа.
Я смеюсь — тихо, горько.
— Отказываешься? От свободы отказываешься? Не глупи, Глэстер.
Он улыбается — почти незаметная, но такая яркая улыбка.
— Ты это называешь свободой, госпожа? Я в твоей власти. Тиша в твоей власти. Мы оба здесь, и мы оба несвободны. К чему эти игры? Это, — он всё-таки берёт меня за руку, невесомо целует пальцы. А я остро чувствую шёлк перчатки вместо кожи, — будет честнее.
Я протягиваю вторую руку ладонью вперёд и не даю ему перегнуться ко мне через стол.
— Не надо, Дэниел. Ты свободен. Подпиши прошение — и клянусь, ты полностью свободен. Если хочешь, оставайся, но как лорд, как должно быть. Хочешь — уезжай. С Тишей ничего не случится, что бы ты ни выбрал. Ты свободен, я клянусь.