— Госпожа, при всём уважении, — вклинился режиссёр, — от текста пьесы мы отступать не будем. Его писал сам Златоуст Крысолов, и его работа была одобрена Его Величеством, поэтому…
— Хорошо, — снова перебила его Изабелла. — Если Его Величество так хочет слезливую драму, пусть подавится. Но экспрессию я всё-таки увижу. Ты, — она повернулась к актрисе, — думаешь об убийстве своего возлюбленного. Возлюбленного! Думай об этом с чувством.
— Но я думаю, — жалобно отозвалась актриса. — Я правда думаю. Госпожа, я не понимаю…
Изабелла улыбнулась — той кривой, злой улыбкой, от которой в былое время замирало всё королевство, а теперь только главный сиернский театр.
— Да, я забыла сказать, — подавшись к девушке, шепнула она. — Я навестила утром твоего свинопаса… Или кузнеца… Кто он там? Так вот, милый мальчик… Ты получишь его сердце назад, когда меня устроит твоя игра. Так что давай, девочка, старайся.
И, потрепав побледневшую актрису по щеке, Изабелла вернулась в зрительный зал.
— …К-кинжалом, что с-сёстры… — с надрывом раздалось спустя мгновение со сцены.
— Вот, уже лучше, — улыбнулась экс-королева. — Вы все будете делать то, что я говорю.
И хоть актрисой Изабелла действительно была посредственной, вниманием зрителей (сейчас — актёров, рабочих и режиссёра) ей в такие минуты удавалось завладеть полностью.
А когда не действовали улыбка и угрозы, в ход шли отравленные яблоки.
Неудивительно, что уже спустя пару дней таких репетиций, актёры отправились на приём к королю всем составом, и ни городская, ни дворцовая стража не смогли их остановить. Никто не смог, кроме самой Изабеллы, очень возмутившейся, почему это вся труппа прогуливает репетицию.
А король, говорят, в тот день отсиделся в школе…
Перерыв на обед на этот раз — как, впрочем, и всегда — задержали. К концу актриса, игравшая главную роль, билась в рыданиях, избитый ножом «принц» лежал в глубоком обмороке, а режиссёр несколько раз бегал за нюхательной солью — три флакончика подряд он умудрился потерять во мраке зрительного зала.
— Ничего, — обнадёжила бывшая королева, величественно поднимаясь, — к ночи мы эту сцену добьём. А пока отдыхайте.
«…если осмелитесь» повисло в воздухе. И никто даже не рискнул застонать вслед Изабелле — как бывало в первые дни.
Уже в своём кабинете Изабелла позволила себе рассмеяться. Ей определённо нравилось управлять театром. Пусть встретили её здесь холодно: некоторые помнили, как с первой же репетиции её с позором выгнал бывший владелец; а некоторые просто злорадствовали над королевой, лишившейся трона… Пусть. Они думали, ей не справиться? Думали, она откажется, бросит и уедет тихо растить сына в далёкой провинции? Ха! Изабелла успешно правила королевством и чуть-чуть не захватила мир — неужели ей не покорился бы какой-то театр!