— А п-почему сегодня?
Дамиан устало смотрит на меня и вытряхивает на пол из чёрной кожаной сумки всё содержимое — пузырьки, шкатулки… Стандартный набор зельевара, полагаю. Ну и демонолога.
Забавно, а ещё вечером у него этой сумки с собой не было.
— Потому что я разбил связь королевы с демоном. Я думал, это поможет — но получается, я только усилил проклятье. Боюсь, что… Боюсь, утром здесь уснут все.
— Все? То есть, вообще все? — я некстати вспоминаю «Спящую красавицу». Нет, советников усыпить ещё можно — чай, они насоветовали. Но совсем всех…
— То есть, вообще все, — мрачно повторяет Дамиан.
— А будить их потом как?..
— Я не знаю.
Блеск! Значит, вместо освобождённого от проклятья принца я уложу вечно отдыхать всю Ниммерию.
Ну что, отличная из меня получилась фея. Теперь мама точно не возьмёт меня наследницей. И слава богу — но королевство жалко.
— А демон, значит, свободен?
— А демон, значит, свободен, — со вздохом повторяет Дамиан. — Виола, я знаю, мне нужно было держать себя в руках, когда я его освобождал, но смысла жалеть об этом сейчас нет. Теперь, пожалуйста… Я честно не представляю, чем ты можешь помочь, но попытайся, ладно?
Ух ты. Мой парень «я-всё-могу-и-даже-демона-для-тебя-достану» просит помощи?
Я сажусь на колени рядом и принимаюсь отыскивать укатившиеся склянки.
— Конечно.
Пожалуй, лишним будет говорить, что ничего путного нам в голову не приходит. Наверное, и мучиться не стоило — я же знаю, что во всех сказках всё происходит в самый последний момент. Героев озаряет как раз перед дедлайном, принц целует принцессу (я честно чмокнула разок Вейла в щёку — под ворчание Дамиана: «Не поможет»), помощь является ровно когда её уже и не ждёшь… В общем, всякая спасительная чепуха происходит, когда ещё чуть-чуть — и будет поздно.
Наверное, относись Дамиан к жизни проще, он бы согласился на моё предложение просто спокойно попить чайку и подождать рассвета — а уже в последний момент чертить все эти его схемы, портить Вейлу паркет, в общем, что-то делать, пусть оно и бесполезно.
С первым лучом солнца, когда злой-злой Дамиан взглядом поджигает свою пентаграмму, я роняю на спящего Вейла какую-то склянку из тех, что до этого сортировала для Дамиана. По запаху — крысиная отрава. Или нет… нашатырь. Меня тут же тянет кашлять, даже привыкший Дамиан морщится и закрывает нос рукой. Но это что! Куда ярче реагирует Вейл — он вскакивает в гробу с таким видом, с каким, наверное, поднимаются перед некромантом-самоучкой его первые зомби.
За зомби я, если честно, Вейла и принимаю, а потому от души бью подсвечником. Бедный Вейл падает обратно в гроб, хрипит: «Воздух!», Дамиан забирает у меня подсвечник, обрызгивает его какой-то пахучей дрянью и, как кадилом, машет на Вейла. Вейл ругается, восстаёт из гроба снова — дальше я не смотрю, потому что воздуха и правда не хватает.