– Не останавливайся! – заорала мне в ухо толстушка. Ее голос звучал очень звонко, но не дрожал. Никогда раньше она так на меня не орала. Возможно, поэтому я наконец заметил, что остановился.
Она с силой натянула веревку.
– Вперед! Иначе нам крышка!
Но мои ноги не двигались. Чужая ненависть буквально пригвоздила меня к земле. Время потекло вспять, унося мои мозги к древней памяти человечества. Мне больше некуда было идти.
И тут она влепила мне затрещину. Такой силы, что я на секунду оглох.
– Правой! – орала она. – Правой! Слышишь меня?! Двигай правой ногой, осел!!
Моя правая нога, скрипя и вибрируя, медленно сдвинулась с места. Натужный визг достиг апогея, разочарованно дернулся – и как будто немного стих.
– Левой! – заорала она. И я передвинул левую ногу. – Вот так! Еще шаг! Еще! Живой?
– Живой, – вроде бы сказал я, но так и не понял, удалось произнести это вслух или нет. Проклятые твари затягивали нас в самую сердцевину кишащей тьмы. Вливая в уши животный ужас, который отключал ноги и медленно подбирался к рукам.
Худо ли бедно ли, я сделал шаг – и мне тут же захотелось бежать сломя голову. Я готов был на что угодно, лишь бы вырваться отсюда как можно скорее. Но она крепко стиснула мою руку.
– Свети себе под ноги! – приказала она. – Прижмись к стене и двигайся боком! Понял?
– Понял, – ответил я.
– Свети только вниз!
– Почему?
– Потому что они перед носом! – уже прошептала она. – На жаббервогов смотреть нельзя. Кто их увидит – больше не сможет пошевелиться.
Светя под ноги, мы двинулись боком по коридору. Мою правую щеку обжигала вонь тухлой рыбы. Я чувствовал, что провонял ею насквозь. Нас засасывало в желудок огромной червивой гадины. Визг жаббервогов не утихал. Неестественный визг, который выдавливали оттуда, где звука не бывает вообще. Барабанные перепонки вывернулись наизнанку и окостенели. Едкая, с привкусом желчи слюна застоялась во рту и никак не хотела сглатываться.
И все-таки я шел вперед. Не думая ни о чем, кроме собственных ног. Толстушка что-то кричала, но я не слышал. Я был абсолютно уверен, что уже не переживу этот отвратительный визг. Как бы я ни старался, мне уже не уйти. Прямо сейчас ко мне протянутся омерзительные конечности, схватят за пятки и утащат в свою тьму.
Сколько мы уже двигались в этом кошмаре – я понимать перестал. Зеленая лампочка на излучателе еще горела. Значит, не очень долго. Но мне казалось, прошло два или три часа.
Неожиданно воздух переменился. Мерзкая вонь отступила, и давление на перепонки схлынуло, точно в море отлив. Отвратительный визг стал похож на шум далекого прибоя. Самое страшное позади.