— Он оставил потомство, — пожала плечами женщина. — В остальном, его никто не неволил. Мужчины знают, что их ожидает, но желание бывает сильней разума. Справедливая плата.
— А ты кто? Прислужница?
— Да, я работаю при храме.
— Сумасшедший дом! — в сердцах воскликнул оборотень, когда дверь за женщиной закрылась дверь.
За остаток дня к нему снова заходила Яна, чтобы накормить, после размяла мышцы, подмигнула и, шепнув:
— Уже скоро, лапочка, — ушла.
Ей на смену явился уже знакомый раб, и как Игорь не пытался разговорить его, тот хранил молчание, только настоятельно предлагал «утку», чтобы избавиться от нужды. Оборотень гордо отказывался, но еще через час нужда оказалась сильней. И если осквернить алтарь волк был не против, то лежать во всем этом не хотел. Это было еще унизительней, чем «утка» в руках раба.
А потом пришла ночь. Оборотень понял это потому, что двери в алтарную залу распахнулись, и вошли десять женщин — прислужниц. Они были одеты в такие же хитоны, как и дневная прислужница. Ноги женщин были босы, волосы сплетены в косы а поверх надеты одинаковые обруча — кольцо из тела змеи, голова гада спускалась посередине лба. На этом одеяние заканчивались.
Женщины подошли к светильникам, что-то налили в них, после вернулись к алтарю и опустились на колени по обе его стороны, а в воздухе разлился знакомый цветочный аромат. Только сейчас он был острей, навязчивей. В нем угадывались терпкие нотки, взволновавшие сознание. Легкое возбуждение протекло по телу едва уловимым ручейком, и плоть оборотня отреагировала.
— К черту! — рявкнул он, глядя на предательство собственного тела. — Как ты можешь, приятель? Это же чертовы психопатки, и они нас убьют! А тебя вообще отрежут.
Но «приятель» доводов разума не слушал, наливался силой и твердостью, готовясь к своей миссии. А вскоре и разум начал подводить. По храму лилась то ли песня, то ли молитва. Голоса прислужниц казались сладкими, они заполняли слух, оплетали паутиной непонятных слов, смешивались с пьянящим ароматом.
Мысли оборотня, как он ни старался, начали путаться. И все-таки сквозь пелену дурмана и разрастающегося желания он увидел, как к алтарю приблизились обе старшие ламии. Их хитоны были золотыми, но поверху была накинута черная сетка, и это напомнило змеиную кожу. Головы жриц были украшены коронами, в центре которых сиял желтый камень с вертикальной чертой зрачка — змеиный глаз.
Жрицы обошли алтарь. Их голоса зазвучали в унисон с песней прислужниц, кажется, ламии возносили хвалу Великой Матери. А может, просили благословения, этого волк уже не улавливал. И когда жрицы встали по обе стороны от алтаря и слаженно срезали бинты с запястий, до слуха Игоря донеслось, словно шелест: