— Ну, вот и еще неделя долой! В понедельник аванс! — объявил Евсеич. — Скоро я тебя научу слоеное делать, понял? И если так дело пойдет — ты мигом руку набьешь. Я подумал, что к Октябрьской поведу тебя на разряд сдавать, чтобы ко дню твоего рожденья ты был мастером четвертого разряда.
— Как сдавать? — спросил Пашка.
— А так: будут спрашивать тебя, как делать то, как другое.
— А чего?
— Ну то, что ты тут делаешь.
— Это-то я скажу запросто!
— Вот и порядок! А то, что я тебя больно скоро на разряд тащу — ничего. В тресте знают, у какого мастера ты учишься, так что слова не скажут.
— А если скажут?
— А я — в главк. К самому пойду! Он меня хорошо знает, мы с ним по весне такими друзьями стали — я те дам! Даже выпил со мной, но, — Евсеич поднял палец, — чтобы это никто не знал! Уж больно я ему тогда понравился. Да ты подожди складывать, пусть жар-то сойдет, а то сомнутся и будут не пирожки, а блины. Сядь! Весной, скажу я тебе, большое дело было.
— Какое дело?
— Вызывает меня наш директор и говорит: «Завтра на работу не выходи, а приоденься — и прямиком в главк». — «Чего я, — говорю, — там не видал?» — «Тебе поручают государственное дело!» Ладно… Приезжаю. Представляюсь. А там уже всю мою подноготную знают. «В таком-то посольстве работал?» — «Работал». — «Кухню такую-то знаешь?» — «Не велика мудрость», — говорю. «Так вот, — говорят, — завтра сделаете банкет на высшем уровне, чтобы не стыдно было перед товарищами из Москвы, перед нашим городским начальством, а особенно перед иностранцами». — «Были бы, — говорю, — продукты да помощники, а стыдно не будет».
— Ты в посольствах работал? — спросил Пашка.
— Не перебивай. Погоди… Написал я меню прямо там, в главке, узнал, сколько народа будет, дал список продуктов и попросил себе помощников потолковее. Главный тут же взял трубку — и звонки по всем ресторанам: из каждого по лучшему специалисту. Наутро приезжаю я туда, где надо готовить банкет, а там меня ждет человек, ответственный за это мероприятие. Ладно. Смотрю, а из помощников приехало только двое и оба уже не ровно ходят. Приступаю сразу к делу. Проходит час — нет помощников. Ответственный к телефону, а еще через час катит сам начальник главка на своей машине и везет мне помощников. Он узнал, что шеф-повара заупрямились, не дали своих лучших работников, разгорячился и сам махнул по ресторанам. Приезжает в один, шефа берет за шиворот — и в машину, в другой — туда же. Так всех собрал и ко мне, голубчиков. «Вот, — улыбается, — весь цвет кулинарии привез тебе. Евсеич». А я как глянул — и обомлел. «Да они же, — говорю, — никто и работать-то не умеют! Все пальцы сейчас порежут». — «Только пусть посмеют хоть косо на тебя посмотреть! Я их всех переведу на год в кухонные мужики!» И уехал. А ответственный подходит ко мне — губы дрожат: «Что делать будем?» — «А чего, — говорю, — у тебя губы-то дрожат? Наверно, дело свое худо знаешь. Я вот дело знаю — спокоен. Давай им куртки и приступим!»