Паника вокруг не стихала, на нас едва ли обращали внимание, но спасение вновь пришло с неожиданной стороны.
Павел.
Я упустила парней из вида, но не они меня. Стоило только Ольге на меня замахнуться, как именно Павел, что-то утробно рыкнув на своем зверином наречии, остановил занесенную руку. Девчонка обернулась, явно недовольная вмешательством, но Павлик рыкнул вновь, отчего у меня самой все напряженно сжалось внутри, и Ольга отступила.
Трое мужчин, по неизвестной причине вмешавшихся в захват (люди майора?), в неестественных позах лежали у ног парней, не подавая признаков жизни. Из гипермаркета уже отчетливо доносился треск пламени, валили клубы черного дыма, а я понимала, что шансов справиться сразу с тремя одержимыми, одна из которых уже выбила мне плечо, у меня нет. Я бессмертна — это факт, но если мне переломают руки и ноги — это не поможет остановить колдуна. Так что, скорее всего, этот раунд за ним…
— Оля! — Мужской вопль с правой стороны парковки привлек не только внимание той, кого окликали, но и мое. Одинцов, непонятно, как и кем вызванный на операцию захвата, бежал к нам сломя голову и все кричал имя своей племянницы: — Оля, остановись! Позволь тебе помочь! Оля, подумай о матери!
Ой, дура-а-ак…
В черных глазах одержимой не было ни намека на жалость или желание принять помощь. Судя по всему, ростки зла вместе с духом тотема уже прочно укоренились в ее гнилой душонке, и еще за секунду до того, как она подняла руку и отправила в полет мой собственный нож, я уже знала, что она планирует.
И метнулась наперерез.
За какой минимальный отрезок времени можно преодолеть три метра? Кем нужно быть, чтобы без колебаний принять удар на себя?
Об этом я подумаю потом, когда все закончится. Сейчас же я буду думать о том, как не истечь кровью, а заодно какую кару обрушить на голову Одинцова. А я ее обрушу… Ой обрушу! Когда подлатают.
— Айя!
Краем глаза я видела, как подростки, петляя сквозь толпу, будто наскипидаренные зайцы, уносятся прочь, при этом основное внимание сосредоточила на подбежавшем ко мне Одинцове. Виктор был бледен, а как только увидел рану — нож вошел по рукоять под левую ключицу, и вовсе спал с лица.
— Даже не думай начинать отпевать! В ближайшие пятьсот лет я тебе такого удовольствия не доставлю. — Своей язвительностью я не только хотела привести его в чувство, но и отвлечь от одержимых, чтобы, не приведи трехликая, он не бросился за ними в погоню и не сложил голову. Не за тем под собственный нож подставлялась. — Ты на машине?
— Да, но…
— Сам откуда здесь? Майор позвонил?