— Я знаю, что вы оба сейчас видите только острые углы, но ведь ты знаешь, что у Блэйна болит душа за наш приют не меньше, чем у тебя самой. Он не сделает ничего, что могло бы подвергнуть Дом опасности. Попроси его еще раз снизить цены.
— Я не могу ни о чем его просить, — покачала я головой.
— Пфф! — Миссис Фор вскочила. — Блэйн не из тех, кто с легкостью забывает своих друзей. Ты лучше всех знаешь, какой он человек.
Нет, теперь я думала, что не знаю этого, хотя раньше считала иначе. Научусь ли я когда-нибудь правильно оценивать окружающих?
Миссис Фор поставила передо мной тарелку.
— Поешь немного. Тебе полегчает.
Я взяла вилку и посмотрела на тарелку. Передо мной лежал кусок сливочного пирога.
Я положила вилку на стол и вышла из комнаты.
— Мисс Сэди, вы поможете мне с домашним заданием, как раньше? — Джанет посмотрела на меня с мольбой.
Я знала, что она очень скучает по Синтии, хотя они ежедневно виделись в школе, а на выходных — в церкви.
Я позволила девочке увлечь меня за собой в столовую. Она тараторила, не умолкая, словно ей не нужно было переводить дыхание, и не догадывалась о растущей лавине боли в моей груди. Двери нашего Дома закроются на следующей неделе. С каждой минутой моя уверенность в этом росла — особенно сейчас, когда нас оставил даже Блэйн. Что будет с Джанет? Кто будет ее слушать, не перебивая? Кто поймет, что ей нужна вовсе не помощь с домашним заданием, а общение? Где она найдет внимание, которого так жаждет?
Я обернулась и посмотрела в сторону своего кабинета. И, хотя отсюда этого нельзя было увидеть, я помнила, что на столе лежала небольшая пачка счетов на оплату, включая и последний чек из бакалеи. Но существовало ли сейчас что-либо важнее судьбы этой маленькой девочки? Последние несколько месяцев научили меня многому. В том числе и этому.
Все мои отчаянные попытки, экстравагантные ли, жалкие ли, убеждали меня в том, что чуда не произойдет и спасти приют от закрытия практически невозможно. Только Господь мог этому воспрепятствовать. Только Ему под силу было спасти этих детей от их прошлого. Только Он помог мне преодолеть темные страницы моего детства.
Я отпустила ладонь Джанет при мысли, которая внезапно пришла мне в голову. Верила ли я когда-нибудь, что Господь любит меня так же, как и остальных? Верю ли я в это сейчас?
От неожиданной слабости я упала на первый попавшийся по пути стул.
Верила ли я, что Иисус любит меня так, как учит Библия, так, как рассказывала матушка Рэмси? Жизнь, прожитая в такой уверенности, была бы достойной, независимо от того, как это выглядело для внешнего мира. Такая жизнь помогла бы изменить людей, а не место. И разве Господь не явился, чтобы спасти людей? Людей вроде моей матери. Людей вроде меня.