— Какого черта заявился? Визжать под дверьми? — строго вопросил Кирк.
Песик всем своим видом демонстрировал довольство.
— Меня не проймешь, — отмахнулся лорд Кирк.
— Да это Рэндольф, самый старый мопс. Макдугал еще про него сказал, что, мол, он даже по лестнице взбираться не может — сил уже нет, одряхлел совсем.
— Или обленился, — предположил Кирк.
— Ага, и Макдугал иногда то же самое говорит. Ну что? Надо позвонить, чтобы прислали кого-нибудь его отсюда забрать?
— Не утруждай себя, не стоит ради этого пса. Я отведу его, когда буду спускаться. — Кирк разглядывал собаку. — Только ничего себе не воображай. Один раз я тебя сюда пустил, другого не будет.
Собака, завиляв хвостом, поглядела на Кирка такими глазами, что Маккриди невольно рассмеялся.
Кирк щелкнул пальцами.
— Ну-ка, за мной, Рэндольф!
И снова направился к креслу и недопитому стакану виски. Постукивая когтями по паркету, пес послушно устремился за ним. Маккриди, все еще улыбаясь, прикрыл дверь.
Пока Кирк допивал виски, собака изучала помещение, принюхивалась к ковру, сунула нос и в гардероб, после чего ее внимание привлекли разложенные сбоку на постели панталоны.
— Эй, смотри-ка, не помни панталоны милорда!
Слуга, ловко выхватив одежду из-под носа Рэндольфа, положил панталоны повыше на постель.
Обнюхав место, где они только что лежали, Рэндольф чихнул.
— Ну и проныра ты, — заключил Маккриди.
Рэндольф завилял хвостом, будто соглашаясь со слугой. Даже Кирк сподобился на улыбку, хотя виной тому была скорее не любовь к четвероногим, а второй по счету стаканчик доброго виски.
— Его хоть и раскормили, да все-таки не избаловали. Вот только скулить ни к чему, запомни.
— Не пора ли переодеваться? — ни к кому не обращаясь, спросил Кирк, кивком указав на дожидавшуюся его одежду.
— Значит, все-таки решили пойти и на обед, и на концерт? — заметно оживился Маккриди.
— Думаю, да. А ты мастер уговаривать, Маккриди.
— Герцог Веллингтон мне тоже не раз это говорил. Вы уже выбрали стихотворение, милорд?
— Бог ты мой, да откуда? Нет еще. — Поднявшись, лорд Кирк принялся переодеваться.
— Эта поэзия — пустяки, но коль скоро заставит Далию мне улыбнуться, так уж и быть — прочту.
— И улыбайтесь почаще, пока читать будете, милорд.
— Не требуй от меня слишком многого, любезный Маккриди. Хватит того, что я вообще решился туда пойти.
Рэндольф тем временем отыскал на ковре место, к которому проникся особой любовью. С преувеличенной тщательностью обнюхав его, он принялся когтями скрести ковер.
— Рэндольф, ну-ка прекрати! — раздался требовательный окрик лорда Кирка.