Она глубоко вздохнула и обернулась к нему.
— Если вы хотите, чтобы мы и впредь оставались друзьями, вы должны прекратить… — Она развела руками. — Вы должны прекратить это.
— Что именно?
— Для начала прекратить мне приказывать, словно я один из лакеев, стоящих на страже у дверей.
— Я им не приказывал, я их подкупил.
— В таком случае вы поступили с ними куда любезнее, чем со мной.
— Я все усложнил? — Кирк провел рукой по волосам.
Она не могла не заметить его растерянность.
— Усложнили, но это не важно. Я по своей воле решила не участвовать в вашем сомнительном плане. Нам нельзя оставаться наедине даже сейчас.
— Дверь открыта.
— Да. Именно благодаря этому мы хоть как-то защищены, хотя в любой момент здесь может оказаться кто-то из гостей и решить, что… — Она обреченно махнула рукой.
— Понимаю.
Он потер шрам на щеке.
Далия подумала, машинальный ли это жест или нет. Она еще несколько месяцев назад обратила внимание, что всякий раз, когда Кирк чем-то озадачен, он проводит пальцами по шраму, словно это помогает ему прояснить мысли.
Ее сердце немного смягчилось. Он так старался и уже сильно переменился: взять хотя бы одежду или прическу. До сих пор временами грубоватые его манеры, тем не менее, улучшились, причем сильно. Одно лишь то, что он соизволил заметить, что она озябла, было колоссальным достижением в сравнении с его прежней самоуглубленностью отшельника, которому даже в голову не приходило, что и другие тоже, как и он, имеют право испытывать голод, чувствовать холод или жару.
«Он старается. Для того, кто никогда не прилагал усилий, это дорогого стоит».
— Кирк, попытайтесь понять. — Далия вздохнула.
— Я лишь хочу успеха — для нас обоих.
— К сожалению, ваша идея практиковаться в поцелуях приведет только к трагедии, с кем бы вы ни решили этим заняться.
Эти слова отчего-то оставили на ее языке горький привкус.
В его темных глазах вспыхнули веселые огоньки.
— Дорогая, до чего только не доводят поцелуи. Трагедия — лишь один из исходов. — И Кирк прочел неожиданно глубоким бархатным голосом:
— Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
Ты, память былого, мне сердце чаруй!
И лучшим сокровищем памяти будет —
Он — первый стыдливый любви поцелуй!
[1]Она не удержалась и улыбнулась.
— Мне легко противостоять вам, но не Байрону.
— Он — одна из ваших слабостей. Личных… — Он сморщил нос. — Мне непонятных.
Далия печально взглянула на него.
— Как вы уже неоднократно мне говорили. Вам, видимо, очень хочется победить в этом споре, раз вы цитируете поэта, которого не любите.
— Я обязан вас убедить любой ценой. Первый поцелуй очень важен для построения отношений.