Первому отпустить Тулагину пять горячих сотенный приказал Субботову.
— По-свойски отпусти, — язвительно ухмыльнулся он.
С каменным лицом Софрон сделал первый легкий удар.
— Как бьешь?! Силы нет, что ли? — взбеленился подъесаул. — Смотри у меня, положу на нары рядом с дружком твоим!
Тимофей сначала сравнительно легко, терпеливо переносил удары. Но с десятого терпеть стало невмоготу, он застонал. После пятнадцатого взмолился криком:
— Братцы, не выдержу. Забьете до смерти. Помилосердствуйте.
А сотенный считал безжалостно:
— Шестнадцать, семнадцать… цать… цать…
Тимофей не помнил, когда и как казаки сняли его с лавки.
Из забытья в реальность Тулагина вернул холодный водяной душ — это начался дождь.
Все правильно, он должен был пойти. Ведь в последний раз Тимофей видал небо черным, брюхастым от туч. И вот теперь оно разверзлось ливнем.
Упругие дождевые струи, будто хлыстами, немилосердно стебали измученного Тулагина. Особенно доставалось изуродованному лицу. Чтобы спрятать его от отвесной стены дождя, Тимофей решил повернуться с бока на живот. Тяжело, больно, но благо, что ливень быстро расквасил болотный грунт — в размягченной тине все же легче поворачиваться. Мертвенно стиснув распухшие губы, он уткнулся бесчувственным ртом в противную болотную жижу.
Теперь ливень безбожно хлестал спину. Сперва вроде ничего, терпеть можно. Однако дальше все больнее и больнее. Как шомполами…
А бородатый проводник Чернозеров тем временем, проводив семеновцев до березняка, где проходила дорога на Серебровскую, направлялся на свою заимку. Гонимый ливнем, он решил махануть напрямки через болото и наскочил на лежащего в осоке Тулагина. Зацепился за него ногою, с размаху плюхнулся в болотину.
— Свят-свят! Мертвец, никак… — Поднялся, перекрестился, перевернул Тулагина на бок. Тимофей издал слабый звук. — Живой, однако. — Старик конечно же не признал в этом безжизненном, сплошь облепленном грязью человеке командира красной сотни, которую ночью выводил на станцию. Чернозеров посчитал его белогвардейцем. — Полежать бы тебе ишо маленько тута… Бог знат, как с тобой поступить, — рассуждал он вслух. — Однако человек все же… Ладно, пойду за Варварой. Не дадим сгинуть.
* * *
Прошлое вновь представало перед Тулагиным. Шум дождя стихал, ливень сменялся снегопадом, потом и снегопад сдвинулся куда-то в сторону. И наступила ночь — спокойная, безмятежная, со сладким сном… Но вот кто-то подошел к Тимофею и стал осторожно трясти за плечо и звать. Тихо, как бы издалека:
— Тулагин… Тимоха…
Тимофей резво подхватился с койки: