Однако несколько недель назад я принимал весьма активное участие в завершении одного дела. Случилось так, что я вынужден был заглянуть в его суть гораздо глубже, чем этого требуют большинство подобных случаев. И представьте: я запутался в собственных эмоциях, как несмышленый котенок, играющий с клубком пряжи.
Следствие вел лейтенант Эйдер — и, надо сказать, не без головной боли. Несколько лет мы проработали с ним бок о бок. И хотя формально я не связан с Норфолкской городской полицией, госпиталь Пастера — единственное лечебное учреждение в округе, имеющее в своем штате полную ставку патологоанатома. Ее-то и занимает д-р Джоэль Хоффман, неженатый мужчина средних лет, ваш покорный слуга. А холост я, скорей всего, потому, что слишком предан своему занятию. Поскольку ближайшая криминологическая лаборатория находится в ста пятидесяти милях отсюда, Эйдер время от времени обращается ко мне с просьбами произвести вскрытие и сделать какие-нибудь анализы — работу, которую не в состоянии выполнить как следует местный следователь по делам о насильственной смерти, натуральная марионетка в руках наших политиканов.
В действительности все началось пятнадцать месяцев назад, и свидетелем этого начала я оказался совершенно случайно, ничуть не подозревая о возможных последствиях. В тот день лейтенант вез нас на машине с южной окраины города, где несколькими часами ранее произошла поножовщина. Случай был простейший, без какой-либо особой подоплеки: нож для разделки мяса всадили в легкое человеку. Уже по дороге домой в машине вдруг заговорила рация, сообщив об аварии недалеко от того места, где мы находились. Эйдер решил взглянуть. По его мнению, подчиненным только на пользу идет, если начальство изредка застает их за работой. Это не позволяет им, так сказать, излишне расслабляться.
Пример был столь же банален, сколь и возмутителен, и относился к разряду «убийство в законе». На месте происшествия мы увидели огромный, с откидным верхом, аляповатый автомобиль, плохо державшегося на ногах водителя и оглушенную горем женщину, склонившуюся над телом своего ребенка, мальчика лет восьми.
Когда мы подошли, виновник трагедии бурно выражал протест, адресуя его толпе, но в основном — двум полицейским офицерам из патрульной машины с застывшим на лицах суровым выражением.
— Я не пьян! — разглагольствовал он хрипловатым голосом. — У меня диабет, мне инсулин нужен. Ну, допустим, парочку я пропустил, но я трезв абсолютно!
От мужчины разило спиртным, но действия не выдавали в нем пьяного. Феномен довольно распространенный: шок от случившегося в мгновение выветрил хмель из его мозгов, так что стороннему человеку могло показаться, что он вполне владеет собой.