Юноша посмотрел на лейтенанта, тот нахмурился, затем пожал плечами.
Реакция после повторной дозы лекарства наступила гораздо раньше. Как только капитан оправился от укола, он сказал:
— Вы сами сможете убедиться. Если я слышу С-2, то и он может слышать меня. Я попрошу его — я попрошу его дать нам сигнал.
— Капитан, но это безумие, — запротестовал Гаррет. — Какой сигнал может дать нам Солнечный Странник? Он не может разговаривать — не может пускать сигнальные ракеты…
— Я попрошу его свернуть парус.
Гаррет заколебался.
— Хорошо, мы будем следить за ним, — ответил он наконец.
И вот они снова сидят в контрольной рубке, наблюдая за парусом Солнечного Странника. Прошел час, затем другой, и мысли о деньгах начали все прочнее и прочнее овладевать ими.
— Миллион долларов! — сказал Альварец.
— Гораздо больше. По крайней мере два миллиона.
— И вся эта сумма ждет нас снаружи, не в силах скрыться. Интересно, понимает ли он, что его ожидает? Впрочем, даже если и понимает, он не может убежать от нас. Давление света так мало, что он не успел еще развить большую скорость. Два миллиона долларов!
Внезапно лицо юноши оцепенело, и глаза уставились на указатель микрометра.
— Нет, этого не может быть!
— Что случилось? — спросил лейтенант, с сожалением отрываясь от мыслей о дворце удовольствий на Ригеле-2, где деньги могли купить радости, неизвестные на Земле.
— Он сворачивает парус! Клянусь богом, он… посмотрите! Он сворачивает парус! Нужно немедленно сказать об этом капитану. — Юноша протянул руку к микрофону и вдруг почувствовал, как сильные пальцы лейтенанта тисками сжали его запястье.
— Подожди. Мы должны убедиться в этом. Подождем еще немного и потолкуем.
Но они молчали — смотрели на парус, который медленно сворачивался, подобно закрывающемуся на ночь цветку. Когда все сомнения в том, что Солнечный Странник действительно принял сигнал капитана, исчезли, Альварец снова потянулся к микрофону. И снова тяжелая рука лейтенанта легла ему на плечо.
— Слушай, — сказал он каким-то странным голосом, и юноша с удивлением посмотрел на лейтенанта. Его лицо было угрюмо, челюсти крепко сжаты. — И запомни, что я буду отрицать, что говорил с тобой об этом. Так вот, эта штука действительно посылает сигнал в ответ на просьбу капитана. Ну и что? Что из того, что у этого куска слизи есть чуточку разума? Но он не такой, как мы, он не человек — просто какая-то космическая медуза. Что бы ни говорили эти мудрецы из Совета Единой Вселенной, я не собираюсь называть каждый кусок желе своим братом только потому, что ему известна таблица умножения. Давай рассуждать просто: вот наши состояния, роскошная жизнь — и никаких лишений. Ты согласен отказаться от всего этого?