Законной власти они не стали перечить, хоть, производили задержание с некоторой неуверенностью. Я в чём-то их даже понимала. Много лет служить одному хозяину и теперь в мгновение ока изменить свои привычки очень сложно.
— Ваше Величество, — ко мне подошёл знакомый здоровяк, который был вчера в доме Асдис и Борина, похожий на медведя, вручивший мне Эйвинда, кажется его звали Бьенр. Как оказалось, он так же являлся капитаном местной стражи. — А что прикажете делать с обвиняемыми?
— Что дела… Что делать… Отпустить, капитан.
В ответ на моё, так сказать, благословение, он лишь едва заметно кивнул и отправился разгонять толпу, да освобождать приговорённых.
А мне больше всего в эту минуту захотелось очутится где-нибудь в тихом уголке, чтобы собрать все мысли в кучку и обмозговать сложившееся положение вещей.
Развернув Эвинда в сторону заново заполняющихся улиц, я двинулась к месту нашей постоянной дислокации, если можно так выразится военным языком.
Проезжая мимо местных, я то и дело оборачивалась на приветственные крики, замечала подозрительные и опасливые взгляды совершенно обычных людей и старалась не смотреть в сторону тех, кто постоянно тыкал в меня пальцем рассказывая соседям о произошедшем на площади.
Признаюсь, в какое-то мгновение меня обуял страх. Я никогда ничего не боялась, относясь даже к самым страшным вещам с толикой философии. Случилось, значит так должно было и быть.
Но сейчас, волосы на моём загривке начинали стремительно оживать при воспоминании о том, что я только что повесила на себя управление целой страной. Пускай маленькой, но это тысячи человеческих жизней. Живых людей. Мне, человеку, не воспринимающему мораль ни в каком виде, не привыкшему жить по правилам, безответственному предстоит управлять целым народом.
Возможно, именно этого я пыталась подсознательно избежать, намеренно оттягивая время своего заявления прав на трон. Неужели отец знал заранее о том, что я не справлюсь с этой должностью, поэтому не сказал о наследстве?
Хватит. Надо прекращать думать, а если бы да кабы… Что есть, то уже никуда не денешь. Пора думать, что делать с тем, что уже есть.
Заведя лошадь в стойло, я отправилась в дом. Здесь стояла приятная для моего мозга тишина. Покопавшись в столе рядом с печью, я отрыла припрятанную там за занавесочкой целую бутыль мутной прохладной жидкости, которую приметила ещё вчера вечером.
Отхлебнув изрядный глоток прямо из бутылки, я оперлась о крепкий обеденный стол, всеми силами пытаясь сделать вдох. Напиток оказался более чем ядрёным. Мне опалило горло словно огнём, но зато в мозгу наметилось слаженное движение беспорядочных мыслей.