Тая неожиданно всхлипнула и заплакала, проливая мартини себе на свитер, следом зарыдала я, чуть позже солидарно завыл Лаврентий.
- Бедные мы с тобой несчастные! - Тая допила все, что не успела пролить. - Почему нам так не везет? Почему мы не родились дочерьми Ротвейлера?!
- Рокфеллера, а не ротвейлера, - всхлипнула я, - из меня бы такая принцесса получилась! Пирожное с кремом, а не принцесса! Как жить-то, а?!
- Не знаю, - Тая глубоко вздохнула и немного успокоилась. - Слушай, надо хорошенько подумать, как разбогатеть честным путем.
- Почему обязательно честным? - перед моими глазами возник банк, в котором работала подруга. Тая увидела его отражение в моем взгляде и покачала головой.
- Нет, банк мы грабить не станем.
- Почему? Жалко, да?
- Да нет, не жалко, просто не получится.
- У всего мира получается, а у нас не получится? Чем мы хуже?
- Как правило, это заканчивается воем сирены и криками: "Здание окружено, выходите с поднятыми руками!"
- Ну, это уж как повезет, - я вздохнула и посмотрела в окно, - что же делать... что же делать...
- На рецензиях ты уже не хочешь богатеть?
- Да ну, - отмахнулась я, - на них я до птичьих гнезд не дотяну, в крайнем случае, до супа из крабовых палочек. Надо придумать какой-то другой способ, что б наверняка...
- Книгу напиши.
- Ага, а потом всю жизнь носиться по издательствам и пытаться её пристроить! Тебе хорошо, ты в банке работаешь, в любой момент можешь наворовать денег и за границу! А я в своей несчастной редакции что наворую?
- Почему обязательно воровать? Можно выйти замуж за миллионера...
- За какого?
- Ну...
- Вот именно
- Черт возьми! - Тая слезла с кровати и принялась расхаживать по комнате. - Должен же быть какой-то выход!
- Должен, - вздохнула я и потерла отчаянно слипающиеся глаза. - Давай спать, может, приснится?
Тая кивнула.
Всю ночь мне снилось, что я прихожу во сны Льва Леонова то в виде муравья, то в образе Наполеона и каждый раз, с разными угрозами, требую денег...
Утром, когда я проснулась, Таи уже не было, а на тумбочке лежала записка: "Умчалась на работу, позвоню, мысленно богатею".
- Я тоже, - кивнула я записке.
Следом проснулся Лаврентий и стал требовать своей законной прогулки. Я влезла в растоптанные ботинки, натянула древнюю куртку-пуховик, неоднократно покусанную и подранную Лавром во многих местах, взяла мусорное ведро в одну руку, собачий поводок в другую и поплелась на улицу. По утрам меня совершенно не волновало, как я выгляжу, в это время во дворе не было никого, кроме дворняг и котов, а они ко мне уже привыкли.