– Ничего, – оптимистично качал головой Ильяс-бек. – Зато у нас есть дипломаты, которые заключат дружественные союзы с русскими. Армии нужно заниматься другими делами. Отсюда, – указывал он в южном направлении, – мы должны подойти к границе с Арменией. В этой области нас подстерегает беда. Уже есть приказ министра военных дел генерала Мехмандара.
Пытаться убедить его, что дипломатия может сработать лишь при наличии умело сформированных военных сил, было гиблым делом. Английские войска ушли из города, на улицах развевались праздничные флаги, а наши войска следовали к армянской границе. На станции Ялама, находящейся на границе с Россией, остался лишь пограничный патруль и несколько дипломатов. В министерстве велись переговоры с красными и белыми русскими, а отец вернулся в Иран.
Мы с Нино провожали его в порту. Он с грустью посмотрел на нас, даже не спросив, собираемся ли мы приехать к нему.
– Что ты будешь делать в Иране, отец?
– Может, снова женюсь, – выдал он. Затем церемонно расцеловал нас и задумчиво добавил: – Я иногда буду навещать вас, а если это государство когда-нибудь развалится, можете рассчитывать на мои имения в Мазандаране.
Он ступил на сходню и долго еще махал нам, старой крепостной стене, Девичьей башне, городу и степи, которые постепенно исчезали из виду.
В городе было жарко, и ставни в министерстве закрывались лишь наполовину. Приходили русские делегаты с пресытившимися и хитрыми лицами. Они быстро и равнодушно подписывали бесконечное соглашение, состоящее из пунктов, столбцов и сносок.
Улицы были покрыты пылью и песком, а горячий ветер гонял в воздухе клочки бумаги. Родители Нино уехали на лето в Грузию. В Яламе по-прежнему оставался пограничный патруль и несколько дипломатов.
– Асадулла, – обратился я к министру, – по ту сторону Яламы стоят тридцать тысяч русских.
– Знаю, – мрачно ответил он. – Наш городской военачальник считает, что это всего лишь сговор.
– А если он ошибается?
Министр раздраженно посмотрел на меня:
– Мы можем только заключать соглашения. Все остальное – в руках Аллаха.
У здания парламента стояли верные часовые со штыками наголо. Внутри здания спорили политические партии, а на окраинах русские рабочие угрожали забастовками в случае, если правительство запретит экспорт нефти в Россию. Кофейни были переполнены читающими газеты или играющими в нарды мужчинами. На горячих пыльных улицах детвора устраивала потасовки. Город томился под палящими лучами солнца, а с минарета слышался призыв к молитве:
– Вставайте к молитве! Вставайте к молитве! Лучше молиться, чем спать!