– Да, – произнес толстый мужчина с блестящими глазами и длинными усами. – Все на самом деле изменится после войны.
Это был Фатали-хан Хойский, юрист по профессии. Он всегда стоял на страже прав народа.
– Да, – пылко добавил он. – И поскольку все изменится, мы не должны никого просить об одолжении. Кто бы ни выиграл, он окажется ослабленным и замученным. И тогда мы, сильные и невредимые, сможем не просить, а требовать. Мы исламская, шиитская страна и будем требовать от Романовых тех же условий, что и от османского двора. Независимости во всех вопросах! И чем больше ослабнут после войны великие державы, тем ближе мы будем находиться к свободе. Эта свобода будет результатом нашей нерастраченной мощи, наших денег и нашей нефти. Ибо помните: не мы зависим от мира, а мир от нас.
Состоятельные мужи, собравшиеся в зале, остались довольными. Политика выжидания устраивала всех. У нас есть нефть, и победители будут искать нашей благосклонности. Чем же мы будем до этого заниматься? Строить больницы, детские дома, дома для инвалидов, для тех, кто воюет за нашу веру. Никто не сможет обвинить нас в отсутствии характера.
Я молчаливо и угрюмо сидел в углу. Ко мне через весь зал подошел Али Асадулла.
– А ты что думаешь, Али-хан? – спросил он, усевшись рядом. – Как тебе нравится мысль уничтожить всех русских в нашей стране? И не только русских, но и всех иностранцев, говорящих на других языках, у которых иная вера, кто думает не так, как мы. Ведь все именно к этому стремятся, и лишь я один осмеливаюсь заявить об этом вслух. И что потом? По мне, пусть правит Фатали, хотя я и предпочитаю Энвера. Но прежде нам придется истребить всех иностранцев.
Слово «истребить» он выговорил с такой нежностью, как будто оно подразумевало «любовь», весь сияя и таинственно улыбаясь. Я не ответил.
Теперь заговорил бабист Муса Наги.
– Я человек старый, – произнес он, – и мне грустно все это видеть и слышать. Русские убивают турков, турки – армян, армяне не прочь уничтожить нас, а мы, в свою очередь, русских. Хорошо ли это? Не знаю. Мы уже выслушали Зейнал-агу, Мирзу, Али и Фатали. Я понимаю их озабоченность вопросами просвещения, языка, больниц и свободы. Но какой прок от школ, если головы учеников будут забиваться полной чушью, и что проку от больниц, если там будут лечиться тела, а не души? Наши души стремятся к Аллаху. Но каждый народ верит в своего собственного и единственного Бога. Я же думаю, что Аллах, говорящий языками всех пророков, един. Поэтому я верую в Иисуса и Конфуция, Будду и Мухаммеда. Все мы – творения единого Создателя и через Баба вновь вернемся к Нему. Нужно объяснить людям, что нет черного и белого, ибо в черном заключено белое, а в белом – черное. И вот вам мой совет: давайте не предпринимать шагов в ущерб другим, ибо мы являемся частью единой души, а душа является частью нас.