А ведь единственные, кого хватают прямо на улице, это те самые не имеющие документов пришельцы из жарких краев, которые совершают уголовные преступления и административные правонарушения, и при этом даже не скрывают своего презрения к немецкому народу и немецкому государству. Надо отметить, что таких нежелательных иностранцев на нашей территории находится более трех миллионов, из них около двух миллионов – это турки из числа тех, что не желают интегрироваться в немецкое общество, а остальные – те, которые на самом деле не беженцы, а просто паразиты, понаехавшие на все готовое. И ведь их даже невозможно (или, по крайней мере, очень сложно) депортировать.
Страны, из которых они прибыли, расположены очень далеко, через несколько границ, в Африке и на Ближнем Востоке. Жили бы они там весьма неплохо, если бы англосаксы в своей привычной манере не начали устанавливать у них демократию, разворотив привычный уклад жизни. Англосаксы – это зло пострашнее крыс и тараканов (достаточно только вспомнить судьбу краснокожих>44 в Латинской Америке), но вот бороться с ними человечество еще не научилось. По крайней мере, эта борьба протекает с переменным успехом.
Кстати, об англосаксах. Общая численность оккупационных войск составляла пятьдесят тысяч человек, и большая часть из них – это как раз американцы с англичанами. Кроме того, недавно выяснилось, что не все произошло так гладко, как мне докладывали в первый день офицеры генерала Штудента, напиравшие на полный успех и замалчивающие некоторые накладки. Были во время «Летнего листопада» и перестрелки с часовыми, и потери с обеих сторон, и банальный мордобой. А в одном из командных бункеров, в котором, спасаясь от наших десантников, забаррикадировались американские офицеры и генералы, в систему вентиляции при помощи работавших на объекте немецких техников пришлось пускать усыпляющий газ, а потом взрывать бронированную дверь. Но ничего; главное, что взрывом никого не зашибло, и теперь у нас есть ценные заложники.
К тому же вся операция произошла очень быстро, так что в американском военном ведомстве не успели среагировать, пока ситуация была неустойчива; а теперь уже поздно. К настоящему моменту почти весь бундесвер перешел на сторону Национально-Освободительной армии и влился в ее состав. Попутно, как временный верховный главнокомандующий, я издал приказ о немедленном выходе частей немецкой армии из так называемых «миротворческих» операций и возвращении их на территорию Фатерлянда. Нечего лить немецкую кровь в интересах лондонских и нью-йоркских банкиров и биржевых спекулянтов.